Император Крисп

– Ваше младшее величество, вы сами… то есть это вы и есть! Прошу, умоляю – тысяча извинений! Хвала Фосу, что он подарил вам безопасное возвращение домой и вновь благословил свободой.

Оливрия, стоящая рядом с Фостием, хихикнула. Фостий укоризненно покачал головой и сказал слуге:

– Вставай, вставай. Я прощаю тебя. А теперь скажи мне немедленно, что происходит, почему я видел в небе так много дыма, когда переплывал Бычий Брод?

– Еретики снова взбунтовались, ваше величество, и пытаются сжечь весь город, – ответил Соран, поднявшись.

– Именно этого я и опасался. Тогда отведи меня немедленно к отцу.

На лице Сорана появилась маска преувеличенного сожаления, которую разумный слуга надевает всякий раз, когда вынужден говорить «нет» члену императорской семьи:

– Не могу, ваше младшее величество. Император покинул столицу, чтобы воевать с фанасиотами.

– Ну да, конечно же, – отозвался Фостий, досадуя на собственную тупость.

Если бы имперская армия не выступила в поход, его не послали бы в Питиос и ему не удалось бы сбежать. – Тогда кто командует в столице?

– Его младшее величество Эврип, ваш брат.

– Вот как, – выплюнул слова Фостий, словно человек, зачерпнувший вместе с похлебкой камушек. С точки зрения Криспа, такое назначение было вполне разумным, особенно в отсутствие Фостия. Но никто меньше Эврипа не будет обрадован его внезапным возвращением. Что ж, ничего не поделаешь. – Тогда отведи меня к нему.

– Конечно, ваше младшее величество. Но не желаете ли вы и ваш… э-э… спутник… – Оливрия спрятала волосы под шляпу, а облачена была в мешковатую мужскую одежду, поэтому Соран не мог понять, девушка она или юноша, – сперва освежиться и переодеться в… э-э… более подходящие одеяния?

– Нет. – Фостий, насколько смог, вложил в это слово властность; уже произнеся его, он понял, что подражает тону Криспа.

Каким бы ни было происхождение этого тона, сработал он превосходно.

– Конечно, ваше младшее величество. Соблаговолите следовать за мной.

Фостий пошел за слугой. Когда троица шла через дворцовый комплекс, к ним никто не приближался. Все, кто их видел издалека, наверняка полагали, что Соран ведет двух работников выполнить какое-то дело.

Для Фостия дворцовый комплекс был просто домом. Он не обращал особого внимания на лужайки, сады и здания, мимо которых проходил. Оливрии, однако, все они были внове и казались восхитительными. То, как девушка пыталась увидеть все сразу, с каким восторгом разглядывала Тронную палату, вишневую рощу, окружающую императорскую резиденцию, и Палату Девятнадцати лож, заставило и Фостия взглянуть на них новыми глазами.

Эврип руководил сражением с бунтовщиками не из дворца, а из штаба на площади Паламы. Солдаты и горожане заходили и выходили, доставляя и получая новости, приказы и распоряжения. Огромный халогай у входа осмотрел Фостия с неприкрытым сомнением.

– Что тебе здесь надо? – спросил он по-видесски с акцентом.

– Хочу увидеться с братом, Хервиг, – ответил Фостий.

Хервиг уставился на него, гадая, кем может оказаться его брат – и кто он сам такой, раз обращается к императорскому телохранителю по имени. Через несколько секунд хмурость халогая сменилась радостью.

– Младшее величество! – прогудел халогай, да так громко, что люди принялись оборачиваться. Одним из обернувшихся оказался Эврип.

– Так, так, – произнес он, убедившись, что перед ним и в самом деле Фостий. – Гляньте-ка, что приволокла домой собака.

– Здравствуй, брат, – сказал Фостий осторожнее, чем собирался. Последний раз он видел младшего брата чуть более полугода назад, и за это время Эврип превратился из юноши в мужчину. Черты его лица стали резче, борода гуще и жестче. Грязь и копоть не могли скрыть выражение решительности. Эврип выглядел усталым и обеспокоенным, но твердо решившим довести начатое до конца.

Теперь он смотрел на Фостия враждебным взглядом. То был непривычный Фостию взгляд младшего брата на старшего. Причина враждебности заключалась совсем в ином – Фостий мог оказаться врагом.

– Что, проклятые фанасиоты послали тебя добавить нам новых неприятностей?

– процедил он.

– Если бы это было так, разве я стал бы привязывать рыбацкую лодку, на которой приплыл сюда, у причала отца? – возразил Фостий. – И разве стал бы искать тебя, а не Дигена?

– Диген мертв, и мы по нему ничуть не скучаем, – все еще грубо заявил Эврип. – И не все ли равно, как ты поступил? О проклятых еретиках я знаю точно одно – они пронырливые сволочи. Откуда мне знать, а вдруг ты привел эту красотку специально, чтобы я сдуру подумал, будто ты не чуждаешься радостей плоти?

В отличие от Сорана, Эврип, несмотря на одежду, сразу распознал в Оливрии женщину.

– Брат, – сказал Фостий, – хочу познакомить тебя с Оливрией, дочерью Ливания, которая помогла мне убежать от фанасиотов и отвергает их так же, как и я.

Наконец-то Эврип удивился. И тут Оливрия удивила Фостия: она простерлась перед Эврипом, пробормотав: «Ваше величество». Наверное, ей следовало бы сказать «младшее величество», но Эврип обладал в столице полной властью, так что она не очень-то и ошиблась – к тому же лесть тоже оказалась верной тактикой.