Император (ЛП)

           Он улыбнулся теплой улыбкой, от которой у Амары пробежали мурашки по коже.

           — Ты хоть представляешь, насколько обширна и глубока наша организация? Есть некоторые очень важные люди, связанные с нами в очень влиятельных местах. Вот почему у нас простая политика защиты, никаких свидетелей. Все, кто с нами не работает, ничего о нас не знают.

           — Значит, за эти годы ты убил многих невинных людей?

           — Конечно.

           Амара покачнулась на месте, когда все это обрушилось на неё. Она была лишь одной из многих. Мать Данте была лишь одной из многих. Многие умерли, и никто ничего не знал. Кто, черт возьми, эти люди?

           Она почувствовала, что Данте положил ей за спину свою большую руку, удерживая ее на изгибе ее талии, и она наклонилась к нему, радуясь поддержке.

           Когда она успокоилась, он встал, посадил на свое свободное место и подошел к другому стулу.

           — Я хочу убить тебя, Ксавьер, — спокойно сказал Данте мужчине, от которого она родилась, придвигая стул рядом с ней. — Я хочу убить тебя за то, через что ты заставил пройти мою мать и брата. Я хочу убить тебя за то, через что ты заставил пройти мою женщину. Я хочу убить тебя за то, через что ты заставил пройти столько невинных людей.

           — Но ты не убьешь.

           Ксавьер расслабился на своем стуле.

           — Но я не убью, — согласился Данте. — Несколько лет назад я бы убил. Теперь ты больше полезен мне живым, чем мертвым. В тот день, когда ты перестанешь быть мне полезен? Возможно, ты уснешь и никогда не проснёшься. Или, может, ты нальёшь себе стакан воды и вместо этого выпьешь кислоту, которая сплавит твои органы изнутри. Или, может, ты проснёшься привязанным к стулу с ножами в коже. Или, черт возьми, если я буду в милосердном настроении, может, отпущу тебя в продуктовый магазин и по дороге ты попадешь в ужасную аварию. Я имею в виду, кто знает?

           Черт, он был хорош. Амара видела, как ее отец немного напрягался при каждом слове, даже когда хранил молчание.

           — Тебе все ясно? — спросил Данте, снимая пиджак.

           — Да, — тихо сказал ее отец.

           Данте кивнул, медленно закатывая рукава рубашки на предплечьях.

           — А теперь давай поговорим, как взрослые плохие парни. Дети, которых мой отец послал двадцать лет назад, где они?

           Ксавьер пожал плечами.

           — Откуда мне знать. Тогда я был простым солдатом в Наряде. Потом они повысили меня в звании.

           — Ты можешь это выяснить?

           — Возможно, да. Но молодые редко выживают.

           — Хм, — закончил Данте закатав рукава, глядя на Вин. — Дай мне пистолет, пожалуйста.

           Вин тихонько подошёл к столу, взял пистолет и передал его.

           Данте положил его себе на колени и вынул сигарету.

           — В этой группе детей была трехлетняя рыжая девочка, — начал Данте. — Мне нужна она, и ты найдёшь всю информацию про неё.

           Ее отец промолчал.

           Данте выпустил клуб дыма.

           — Зачем вы похитили нас несколько недель назад и доставили в то же место?

           Ксавьер посмотрел на свои руки.

           — Это место, которое мы снова начали использовать несколько лет назад. Ее не должны были брать, только тебя. Ребята думали, что она залог.

           Отвращение Амары, вероятно, отразилось на ее лице, потому что Ксавьер посмотрел на нее и сказал:

           — Мне никогда не суждено было быть отцом. Некоторые мужчины просто не такие.

           — И это твоё оправдание? — её тон был недоверчивым.

           — Это правда. Дети становятся такими, какими являются их родители. У Нереи была дерьмовая мать, которая оставила ее со мной, и она росла тяжело; у тебя была хорошая мать, которая воспитывала тебя, и ты выросла доброй. А я? Меня вырастил чудовищный человек, и вот кем я стал.

           Амара покачала головой, не в силах поверить в то, что слышала.

           — Мы не наши родители, Ксавьер. Дети... как полевые цветы. Их можно посадить в одном месте, но они вырастут там, куда ведут их сердца. Нас определяет не то место, где мы посажены, а то, где мы цветем.

           Мужчина рассмеялся.

           — Ах, ты наивная девчонка. Какой роскошью, должна быть, эта невинность. Да, ты прошла через ад, но моя дорогая дочь, ад намного больше, чем ты когда-либо думала. Этот мир намного больше, глубже и темнее, чем ты думаешь. В тех местах, где я был, я не мог быть кем-то другим, кроме того, кем я являюсь.

           От его слов по спине Амары пробежала дрожь.

           Ксавьер усмехнулся, увидев, что она вздрогнула.

           — Оставь спящих монстров в покое, девочка. Они уже положили глаз на Наряд из-за смерти Лоренцо, которую они списывают как внутреннее дело. У этих людей нет совести. Нет человечности. Ты обрушишь на свою семью что-то такое, чего по-моему действительно не понимаешь. Ты увидишь, когда твой ребенок...

           Волна защиты захлестнула ее с такой силой, что у нее забилось сердце.

           Амара взяла пистолет с колен Данте, крепко сжала его в руке. Она хотела застрелить его. Она хотела застрелить его и удалить его сущность из мира, где родится ее ребенок. Но это лишило бы их преимущество. Он мог предоставить им информацию, которая могла бы спасти бесчисленное количество других детей. Но он не заслуживал жизни.