Император Наполеон

Смотр прошел на заре 10 марта под проливным дождем и не просто разочаровал, а морально травмировал, унизил и перепугал обоих будущих королей. О том, как все это было, в тот же день расскажет Наполеону присутствовавший на смотре генерал Брайе. Едва солдаты выстроились, Макдональд представил им графа д’Артуа и герцога Орлеанского, а затем обратился к солдатам с зажигательной речью, призывая их как «истинных патриотов» к борьбе против Наполеона во имя присяги на верность Людовику XVIII. Заканчивая речь, Макдональд прокричал: «Да здравствует король!» В ответ со стороны солдат - гробовое молчание. Цитирую далее рассказ Брайе в передаче Маршана: «Граф д’Артуа остановился перед пожилым солдатом из 13-го драгунского полка, имевшим несколько шевронов[1561] на рукаве мундира, и сказал ему: «Подойди сюда, мой добрый солдат, и крикни: “Да здравствует король!”. - “Нет, милорд, я не могу сделать это. Мы не будем сражаться против нашего отца”. Этот ответ разъяснил все. Повернувшись к генералу Брайе, стоявшему поблизости, граф д’Артуа сказал: “Теперь нет ничего, на что можно было бы надеяться”»[1562]. В отчаянии д’Артуа ретировался со смотра и без промедления умчался из Лиона в Париж. Герцог Орлеанский последовал за ним.

Макдональд - по привычке, обретенной у революции и Наполеона, - остался было с солдатами, вновь и вновь пытаясь (теперь уже приватно, без маршальского гонора) уговорить их остаться верными Бурбонам. Но солдаты, как свидетельствовал очевидец, «на все, что ни говорил им маршал, отвечали: “Все это прекрасно, господин маршал, но вы, такой храбрец, должны попросту бросить Бурбонов и присоединиться к нам. Мы отведем вас к императору, он будет рад снова вас увидеть”»[1563]. Когда войска Наполеона подступили к городу, Макдональд попытался все-таки повести своих солдат в бой, но (цитирую Е. В. Тарле) «едва его полки (впереди шли драгуны) увидели наполеоновских кирасир, как с криком “Да здравствует император!” бросились прямо к ним. Разом, в одну минуту, все части, бывшие в распоряжении маршала, смешались с войсками Наполеона в одну массу. Чтобы не попасть в плен к собственным солдатам, Макдональд ускакал прочь и бежал из города»[1564]. Мчался он на коне так быстро, что, по его признанию, «был поврежден» слишком резвым галопом своего скакуна[1565].

Вот как Макдональд объяснил случившееся в донесении военному министру: «Я покинул Лион или, вернее сказать, ускользнул оттуда, после того как стал свидетелем отложения всего гарнизона, который перешел под знамена Наполеона с кликами “Да здравствует император!”, кликами, которые подхватывались от предместья Гильотьер до лионской набережной массою народа, толпившегося на обоих берегах Роны»[1566].

Да, именно так - не только весь гарнизон Лиона, но и все жители города с энтузиазмом перешли от Бурбонов к Наполеону. Император вступил в Лион 10 марта - как и ранее в Гренобль, около 19 часов. Его встречали местные офицеры и генералы всех рангов, включая Брайе, который занимал должность командующего Лионским военным округом. Но с наибольшим воодушевлением приветствовали императора жители города. Л. - Ж. Маршан вспоминал: «Невозможно представить себе всю эту толпу людей, включая детей и стариков, бегущих на мосты и набережные с риском быть при этом задавленными. Каждый хотел видеть его, слышать его, быть уверенным в том, что это действительно он, а не какая-то иллюзия»[1567]. «Все мосты, набережные, все улицы были полны людей, мужчин, женщин, стариков и детей, - вторит Маршану другой очевидец, П. А. Э. Флери де Шабулон, следовавший в свите за Наполеоном. - Царило чистейшее безумие. Непрерывные оглушительные крики “Да здравствует император!” часами гремели вокруг»[1568]. Когда Наполеон занял апартаменты местного архиепископа, все трое суток, пока он оставался в Лионе, под окнами его резиденции стояла, не расходясь, 20-тысячная (!) толпа горожан, оглашая (а может быть, и оглушая?) целые кварталы раскатами своего приветственного грома»[1569]. «Как ни была велика самоуверенность Наполеона, - комментирует эти сцены Е. В. Тарле, - но подобных неслыханных триумфов он, судя по вырвавшимся у него словам, все-таки не ожидал»[1570].

По отношению к роялистам народ в Лионе проявил больше ненависти и агрессии, чем где-либо раньше, включая Гренобль. Вот что писал Анри Гуссе в одной из глав знаменитой «Истории XIX века» под редакцией Эрнеста Лависса и Альфреда Рамбо: «Рабочие останавливались перед домами роялистов и камнями выбивали окна. На площади Белькур разгромлено было кафе Бурбон, известное, как место сборищ эмигрантов <...>. Крики “Да здравствует император!” перемешивались с такими возгласами: “Смерть роялистам! На эшафот Бурбонов!” “Можно было подумать, что мы опять накануне 1793 года”, - говорил один офицер»[1571].