Император Николай II и евреи

Очевидно, что, даже не дожидаясь этого письма, французские евреи давно готовились к активной деятельности с началом революции. Во главе у них стояли два замечательно энергичных человека: уже упоминавшийся банкир Серфбер и Бер Исаак Берр. Под руководством этих двух вождей евреи начали осаду Национального собрания.

Эта осада началась практически сразу же после открытия Генеральных штатов и продолжалась два года – до 27 сентября 1791 г., пока евреи не одержали полную победу.

В течение этих двух лет были предприняты 14 попыток добиться предоставления гражданских прав евреям и произнесено 35 крупных речей многочисленными ораторами, среди которых: Мирабо, Робеспьер, аббат Григорий, аббат Сийес, Камилл Демулен, Вернье, Барнав, Ламет, Дюпор и др.

«Итак, существует следующая уникальная связь, — писал аббат Леманн. — ... В масонском списке значатся все те имена, которые мы только что перечислили, и которые, согласно “Moniteur”, голосовали за евреев... Не является ли такое совпадение доказательством поддержки парижскими ложами еврейской эмансипации?»[188]

Однако, несмотря на весь свой революционный дух, Национальное собрание не было склонно предоставлять евреям равные права. Против этой реформы восстали все депутаты Эльзаса, так как именно в Эльзасе в то время проживали большинство французских евреев. «Монсеньор де ля Фар, епископ Нанси и депутат Лоррена, повторил в Собрании пугающие слова одного из своих прихожан: “Да, Ваше преосвященство, если вы проиграете, мы увидим, как еврей станет нашим епископом, настолько они способны всюду проникать”»[189].

Но такая оппозиция не обескуражила евреев. Для достижения своей цели они применили все средства. По словам аббата Леманна, такими средствами были:

первое средство – прошения. Работа с несколькими председателями Собрания;

второе средство – влияние денег; третье средство – логика. После того как Национальное собрание декларировало «права человека», евреи логично настаивали на том, что такие права должны быть предоставлены и им, и они высказывали свои размышления на этот счет с «беспощадным высокомерием»;

четвертое средство – использование предместий и парижской коммуны с целью заставить Национальное собрание «под угрозой беспорядков» дать евреям равноправие.

«Один из их лучших историков, — писал аббат Леманн, — не считал нужным скрывать этот прием[190]. Уставшие от этих многочисленных и безуспешных попыток добиться гражданских прав, они изобрели последнее средство. Поняв невозможность убеждением и рассуждениями добиться того, что они называли своими правами, они приняли решение заставить Национальное собрание дать согласие на их эмансипацию»[191].

Для достижения этой цели были истрачены колоссальные средства, на которые был создан необходимый «христианский фронт».

18 января 1791 г. на заседании Национального собрания герцог де Брольи совершенно откровенно говорил об этом: «Среди них, — говорил он, — есть один, который приобрел огромное состояние за счет государства, и который раздает значительные средства в Париже, чтобы привлечь на свою сторону сторонников». Он имел в виду Серфбера[192].

Во главе созданного по этому случаю «христианского фронта» стояли адвокат Годар и трое священников – аббаты Мюло, Бертолио и Фоше.

Аббат Фоше был известным иллюминатом, а аббат Мюло – президентом всемогущей парижской коммуны, с помощью которой якобинцы оказывали в нужный момент давление на Национальное и Законодательное собрания, а позднее – и на Конвент.

То, что в рамках Национального собрания делал для евреев кюре Эмбермениля Григорий, делал для них аббат Мюло в коммуне.

Однако, как и взбешенные якобинцы, члены коммуны не соглашались принять предложение их председателя взять под свое покровительство вопрос о еврейских правах в Национальном собрании. Пришлось снова прибегнуть к расходам, очевидно, при могущественной поддержке золота Серфбера, а также аббатов Фоше и Бертолио. Последний в ходе заседания в Национальном собрании по этому вопросу произнес: «Нужно было, чтобы такое счастливое и неожиданное событие, как революция, обновило Францию... Поспешим сделать так, чтобы они забыли преступления наших отцов».

Затем в ходе другого заседания в зал ворвался адвокат Годар с 50 вооруженными «патриотами» в форме национальной гвардии с трехцветными кокардами. Ими оказались пятьдесят евреев, которые, запасшись, естественно, деньгами, обошли все секции парижской коммуны и округи города, привлекая сторонников равноправия евреев. Это возымело результат. Из 60 секций Парижа 59 высказались за равноправие (воздержался только квартал Аль). Тогда коммуна предъявила Национальному собранию предупреждение, подписанное аббатами Мюло, Бертолио, Фоше и другими членами, с требованием немедленного предоставления равенства евреям.