ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ I

К руководству заговором приходит всесильный Пален, готовый на все ради достижения поставленных целей. Перед отъездом Ростопчин пытается получить аудиенцию, но раздраженный Павел его не принял. Тогда Ростопчин пишет отчаянное письмо Кочубею в надежде, что оно попадет к Александру: «Составилось общество великих интриганов во главе Палена, которые желают прежде всего разделить мои должности, как ризы Христовы, и имеют в виду остаться в огромных барышах, устроив английские дела. Они видят во мне помеху».

Но Александр не внял предупреждению – несколько дней назад он уже дал согласие на регентство под честное слово Палена, что жизнь его отца будет сохранена.

Глава четырнадцатая Сын

Властитель слабый и лукавый.

А. Пушкин

Его рано оторвали от матери – любвеобильная бабка не чаяла в нем души, обнаружив незаурядный педагогический талант и нежное сердце – свидетельства поздней материнской любви.

Она отдавала любимцу массу свободного времени и энергии. «С первых же дней жизни Александра мы видим его в обстановке, вполне отвечающей требованиям разумной общей и детской гигиены с замечательно вдумчивым взглядом на задачи физического и нравственного воспитания и с таким твердым, неуклонным и уверенным применением этих взглядов, что можно подумать, будто Екатерина весь свой век занималась воспитанием детей», – писал В. Ключевский.

Составленные ею правила регламентировали умственное и нравственное воспитание, одежду и питание внука. «Азбука бабушки», составленная из 211 нравоучительных эпизодов из русской и мировой истории, должна была пробудить в нем высокие устремления и чувства.

Когда внуки подросли (через два года та же участь постигла и Константина), встал вопрос о воспитателях. Первым из них стал швейцарец полковник Лагарп, рекомендованный Екатерине философом Гриммом. Республиканец, поклонник новых идей, он и в жизни был человеком справедливым и неподкупным. Впоследствии Александр неоднократно подчеркивал, что всем, что есть в нем хорошего, он обязан Лагарпу.

«Он начал читать с великими князьями латинских и греческих классиков: Демосфена, Плутарха, Тацита; английских и французских историков, философов и публицистов: Локка, Гиббона, Руссо, Мабли и т. д. Во всем, что он говорил и читал своим питомцам, шла речь о могуществе разума, о человеческом благе, о договорном происхождении государства, о равенстве людей, о справедливости, больше и настойчивее всего о свободе человека, о нелепости и вреде деспотизма… Но главное – высокие нравственные качества самого учителя действовали на Александра не менее сильно, чем те знания, которые передавал он своему воспитаннику в течение одиннадцати лет».

Учителем русского языка, истории и нравственной философии был выбран Михаил Никитич Муравьев, весьма образованный и уважаемый человек, неплохой писатель и член многих академий. Его сыновья Матвей, Сергей и Ипполит станут декабристами, а он – товарищем министра просвещения и попечителем Московского университета. «С характером благородным и возвышенным, он сочетал любовь к изящной словесности» и немало содействовал Карамзину в написании «Истории государства Российского».

Математику преподавал известный математик Массон, а географию – знаменитый натуралист и путешественник Лаплас. Общий надзор по воспитанию был поручен Н. И. Салтыкову, одному из вельмож екатерининской школы, который «знал твердо только одно – как жить при дворе, делал, что скажет жена, и подписывал, что подаст секретарь».

«Александра учили, как чувствовать и как держать себя, и не учили, как мыслить и как действовать; ему не задавали ни житейских, ни научных вопросов, которые он разрешил бы сам, ошибаясь и поправляясь; ему на все давали готовые ответы, политические и нравственные догматы…»

Ему не исполнилось и 16 лет, когда Екатерина, твердо решившая отстранить сына от престола, женила Александра на баденской принцессе Елизавете Алексеевне. А женитьба, как повелось, конец учению. «С тех пор всякие систематические занятия прекратились, – пишет А. Чарторыйский, – никто даже не советовал ему заняться чем-нибудь. Александр, будучи великим князем, не прочел до конца ни одной серьезной поучительной книги». Теперь его окружают «либо глупцы, либо вертопрахи, либо молодые люди, о которых и сказать нечего».