Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

Но вопрос прямого отождествления государства и Ордена отмечает не только Е. А. Погосян. Так, Е. А. Агафонова обратила внимание в своей статье, что уже через пять дней после подписания Конвенции от 15 января 1797 г. об учреждении Великого Российского Приорства император издает указ о составлении общего гербовника дворянских родов Российской империи. Несомненно, одна из основных причин его создания, как отмечает Е. А. Агафонова, «состояла в приобщении российского дворянства к рыцарской этике и ее атрибутам»[272]. Эта точка зрения исследователя подтверждается текстом самого указа, в котором, в частности, говорилось: «Во всех европейских государствах в древние времена звание дворянское и звание рыцарское имели одни и те же обязанности — честь и храбрость были главным основанием деяний дворянина и рыцаря… Каждый дворянин вменял себе за славу и честь быть рыцарем и получить знаки и украшения рыцарства»[273].

Итак, отождествление государства и ордена полностью прослеживается в общегосударственной символике. Это, например, объявление Мальтийского ордена «державным»[274], Указом от 20 декабря 1798 г. в императорский титул были добавлены слова: «и Великий Магистр Державного ордена св. Иоанна Иерусалимского»[275]. И, наконец, 10 августа 1799 г. последовал Указ о внесении мальтийского креста в государственный герб[276]. Этим указом российский герб представлял собой российского орла, на груди которого лежал белый мальтийский крест, на котором был помещен малый щит с изображением св. Георгия Победоносца, поражающего копьем змея.

Можно с полным правом констатировать, что вышеперечисленные действия российского императора свидетельствуют о новой системе ценностей, которые Павел I видел в получении им звания Великого Магистра, и в то же время этот факт должен был иметь в будущем для России особо важное значение.

Уже 13 октября 1800 г. Павел I повелел составить Манифест «О полном гербе Всероссийской Империи», текст которого, написанный директором Герольдии О. Козодавлевым, был вскоре представлен императору. Е. А. Агафонова, впервые опубликовавшая фрагмент текста по рукописи, хранящейся в РГИА, обращает внимание, что в представленном проекте причины создания полного российского герба объясняются гораздо подробнее, чем в самом Манифесте.

Вот что было написано в этом проекте:

«Царство Российское, облеченное в могущество и славу мудростию и твердостию Преобразователя своего, в Бозе почивающего Прадеда Нашего Петра, именем и делами великого, стяжало знаменитейший и между Державами первый титул Империи. Петр, сотворив победоносное воинство, истребив внутренних и победив внешних врагов своих, даровал России политическое в Европе бытие и возвысил ее, увенчанную победами, над прочими державами, показал Вселенной, что есть любезная сердцу его Россия и что Он.

Удивленная Петром, Европа признала великого великим, и титул Императора остался навсегда присвоенный скипетру Всероссийскому. Но Герб Российский императорский, двуглавый черный орел, хотя и присвоен был России еще в 15-м столетии родителями первого Царя Всероссийского Василия Ивановича, великим князем Иоанном Васильевичем, имевшим супругою своею внучку Восточной империи Императора Емануила II Палеолога, и хотя сей же Российский орел во всех концах Вселенной гремел силою и славою России, но оный Герб Государственный никогда не был полный и не содержал в себе Гербов тех Держав и Земель, которые Нашему престолу подвластны и которые в Титуле Нашем Императорском упоминаются.

Ныне Промыслом Всевышнего благославляющего подвиги и труды Наши на пользу Государства Нашего подъемлимые, соединили Мы с державою России, прославляющейся и ныне во всем мире скипетром нашим, знаменитейший и через многие столетия гремевшего славою Державный орден святого Иоанна Иерусалимского и тогда Титул великого Магистра сего Ордена присвоили Мы Титулу Всероссийского Императора, тогда соединили Мы и Крест Державного Ордена с Гербом нашим Императорским. По сему восхотев, чтобы Герб наш Государственный был во всем сообразный Титулу Нашему и содержал все Гербы и знаки тех Государств и Земель, о коих в Полном Титуле Нашем упоминается, повелеваем Мы составить оный в таком виде…»[277].

Как видим, включение знака Ордена св. Иоанна Иерусалимского в состав нового российского герба было серьезно обосновано. Нет сомнения, что О. Козодавлев, прежде чем составить проект Манифеста, имел консультацию с Павлом I, и вышеприведенные слова, вероятно, были выражены самим императором.

Но, мало того, Павел вносит в императорский костюм детали мальтийского, а особой гвардии — кавалергардам — дает не только малиновый супервест, который был и у мальтийских рыцарей, но и вместо звезды ордена св. Андрея Первозванного нашивается на груди мальтийский крест[278].