Император под ведьмовским соусом (СИ)

После очередной борьбы с холодной стихией, Генрих с Беллой выглядели, как две сосульки в плащах и чувствовали себя соответствующим образом. Бука уже даже не бурчал, молча отсиживался в капюшоне, нырнув туда поглубже.

В главном доме было тепло, сухо, многолюдно и одуряюще вкусно пахло горячими пирогами с яблоками.

Как только вошли, дверь за ними с оглушающим звуком захлопнулась. Это ветер постарался.

Тут же смех, магмузыка смолкли, танцы прекратились, и альманские ведьмы повернулись к ним. Почти у каждой из них на лицах было заметно явное недовольство.

Никто из ковена не поприветствовал верховную, как полагалось по закону, никто не бросился помогать, чтобы с комфортом устроить, никто не предложил горячей похлебки и ароматного взвара.

Генрих уже понял, что радушного приема ждать не приходится, но такого откровенного неуважения не ожидал.

— Вижу, меня здесь ждали и очень даже рады видеть, — первым нарушил тревожную тишину он.

Послышались хмыки, перешептывания, некоторые из ковена просто отвернулись, занявшись брошенными делами, музыка возобновилась, как и шуточки, танцы, смех… Ведьмы вели себя так, точно верховная и не стояла сейчас на пороге, продрогшая, голодная, униженная…

Лишь фамильяры настороженно притихли, но тоже промолчали.

— Ну что ж, — поджал губы Генрих. — Пойдем, Белла. Сейчас нас сытно накормят и устроят ночевать.

А завтра он уже займется тем, зачем сюда явился. Заодно и тем, почему ведьмы позволяют себе такое отношение к верховной. Хотя, в общем-то, это не было его делом, но императору стало неприятно. Даже не за себя, за ведьмочку, в чьем теле находился уже долгое время. Совсем размяк.

— Еда? Кто сказал еда? — встрепенулся Бука, точно до этого от холода впал в транс. — Мне двойную порцию!

— Я и не сомневался, — хмыкнул оборотень, заняв единственно свободный столик. — Эй! Поди сюда.

Он позвал одну из девушек, что прислуживали ведьмам, та наградила их компанию равнодушным взглядом и продолжила путь, даже не остановившись.

Такого унижения от прислуги Генрих уже стерпеть не смог, он в два шага нагнал нахалку, схватив ту за руку:

— Ты оглохла?

— Или ослепла и не знаешь, кто перед тобой?! — поддержал его возмущение фамильяр.

Перед грозным взглядом Генриха никто из служащих никогда не мог выдержать. Частенько императору даже не требовалось прибегать к нужным словам, чтобы донести требуемое, его понимали и так, а здесь…

Девушка не принесла извинений, не стала оправдываться, даже упрямого взгляда не отвела! Лишь поморщилась и руку из хватки выдернула:

— Думаешь, осталась подольше в постели у Лукаса и можешь теперь нам приказывать? — прошипела она, словно кошка, которой неожиданно прищемили хвост.

— Что сказала эта смертница? — округлил глаза Бука.

— Фамильярам слова не давали, — хмыкнула та.

— Да как ты смеешь так разговаривать с верховной ведьмой ковена, паршивка? — яростно выплюнул Генрих, как только к нему вернулся дар речи.

Магмузыка опять смолкла, альманские ведьмы любопытно прислушивались к перебранке, но никто не спешил одернуть зарвавшуюся девчонку. Наоборот, они словно искренне наслаждались происходящим.

Да что у этих ведьм вообще происходит?! Что с ними не так?

Недаром Генрих всегда их недолюбливал! Если уж они так откровенно унижают свою же, то каково истинное отношение к чужим?

Нахалка хмыкнула, скривила губы в очередном ядовитом ответе, но не успела и слова вымолвить. Ее прервало внезапное появление двух рыжих близняшек-ведьм.

— Ниэла, — одновременно растянули они губы в одинаково фальшивых улыбках. — Какая неожиданность!

— Майрини, Лайрини, — сдержано кивнул Генрих, догадавшись, кто перед ним.

Хорошо, что Ниэла успела в двух словах рассказать, кто ему нужен и с кем он может столкнуться в ковене.

— Мы ждали тебя с проверкой не раньше весны!

— А Лукас с тобой? — заозиралась по сторонам одна из сестер. Ее глаза загорелись неподдельным интересом. — Я так соскучилась!

— Майрини, — прошипела другая.

— А что такого?

— Соскучилась? — тихо уточнил Генрих. — По моему супругу?

— Разве он всегда был таковым? — хитро подмигнула Лайрини.

— Десять лет — долгий срок, — тяжело вздохнула Майрини. — А я до сих пор помню его горячие поцелуи, жадные ласки… Как же он искусен в любви!

И ведьма закатила глаза к потолку, будто именно сейчас предавалась сладким воспоминаниям из прошлого.

Генрих скрипнул зубами. Их наглость уже переходила всяческие допустимые границы! Теперь он понимал, отчего Ниэла так редко наведывалась в ковен.

— О, да-а… — послышалось со всех сторон, как и очередные смешки.

— Может, господин Дэ Кадари будет милостив к обделенным ласками ведьмам и скрасит их одиночество? — хитро предложила Майрини.

Бука закашлялся.

— Ты что такое несешь?! В голове помутилось? — взъярился Генрих.

Белла успокаивающе сжала его плечо:

— Они это специально, не обращай внимания, — едва слышно шепнула ему на ухо. — Лукас никогда не…

— Не все же тебе сливки снимать, а? — не унималась Майрини. — Мы тоже хотим почувствовать пламя страсти единственного дракона.

— Что? — оглушенный их ненавистью прищурился Генрих.