Император Сухоруков

Слово такое казенное – даже на четланском. Я смутился и нырнул обратно в коридор. Во дворе с Глыбой, Хвостом и Ветром подвели дебет с кредитом. Они отчитались, что в «боях за Излучное» погибли трое: один ополченец и двое проданных («Четверо», – поправил я севшим голосом). Раненые наоборот преобладали среди людей Тихого Ветра – девятеро из тринадцати. Сильно их потыкали возле усадьбы Носача. Наши же, в свою очередь, убили человек семь-восемь, стараясь сдерживать свою агрессию. Более трех десятков, не сложивших оружие, взяли в плен. Я велел всю эту братию пока запихать в загон для птицы.

– А с утками что делать? – озадачился Черный Хвост.

– Пускайте под нож – пировать сегодня будем, – небрежно бросил я.

Ополченцам велел заняться всеми ранеными, страже – охранять усадьбу и лодки на берегу. А вот всех здоровых людей Хвоста взял с собой. Из копий, дубинок и щитов они соорудили мне импровизированные носилки. Сидеть было неудобно, зато смотрелось грозно, брутально. Четверо крупных черных легко подхватили меня на плечи, остальные окружили плотной толпой – и мы пошли гулять. Через каждый сотню шагов я велел останавливаться и кричал:

– Я – Хуакумитла! Я – Сухоруков! Я владыка Крыла, избранник Золотого Змея Земли. Ваш владыка! Повелеваю всем вождям, всем старейшинам явиться к дому изменника-Иттануаки. Те, кто не явятся – тоже станут изменниками.

Вот так. Думаю, попрятавшиеся по кустам и хижинам люди, донесут своим местечковым предводителям – и те придут на поклон. Надо здесь жизнь обустраивать.

Мы неспешно обходили сумбурно устроенное селение, петляя по извилистым тропкам, как вдруг из-за одного забора выскочил какой-то мужичок – и бросился прямо к моим носилкам! Несмотря, на почти три десятка проданных!

– Владыка! – заголосил неизвестный, повиснув на плечах хмурых охранников. – Пощади! Смилуйся и дозволь припасть к твоим стопам!

Это было так необычно. Все местные хмуро отсиживаются по хижинам, если вообще не свалили в леса и горы. А этот рвется… стопы мои целовать. Я махнул рукой. Излучнинец на самом деле рванулся было к моим ногам, но Вапачиро незаметным движением погасил весь его пыл.

– Дождались тебя, избавитель! – с надрывом в голосе заголосил мужичок.

– Кто такой? – нейтрально спросил я, не зная, как реагировать на чудика: хмуриться или улыбаться.

– Мацихатла, владыка! – радостно затараторил тот. – Я безрод, здесь, в Излучном, совсем недавно. Никакой жизни не было мне при Носаче! Одно слово – предатель! Верно ты, владыка, кричал!..

Я кивнул, одновременно требуя тишины. Мацихатла понял знак превратно.

– Молю тебя, государь, прими меня к себе на службу! Я ж тут уже всё узнал-провызнал! Укажу, куда следует, провожу, куда нужно, любую работу сделаю!

Ну, не знаю… Если вот так непристойно в ногах какой-нибудь старейшина валялся – я бы повелся. А что мне толку с безрода?

Маци… как-его-тамочень точно прочитал мои мысли по выражению лица и потянулся ко мне с пугающей страстью.

– Дозволь шепнуть на ушко, владыка, – забормотал он театральным шепотом. – Скажу тайну!

Тайны мы любим! Я кивнул Серому.

– Знаю я, где Носач-предатель схрон со своими богатствами держит!

– Ты?! – изумился я. – Простой безрод?

– Вот потому и знаю, – совсем не обиделся мужичок. – Я и крова не имею тут. В кустах густых на окраине порой сплю. Вот и видел, как люди Носача несли тяжелые корзины в тайное место.

– Куда?

Безрод слегка отодвинулся и хитро улыбнулся, в один миг превратившись в совершенно другого человека.

– Всё расскажу, ничего не утаю, владыка! Только прими меня к себе!

– Ляд с тобой! Будешь служить при дворе владыки порученцем. Если, конечно, не врешь мне здесь внаглую!

– Как можно! Точно говорю: надо пройти на север за ручей и идти вдоль него, пока горы не начнутся. Там место есть узкое, за ним уступ крутой. Вот на него надо подняться и идти вдоль серой скалы. Как раз там, за кустами схрон и есть.

– Ну, хорошо. Освободимся от важных дел, покажешь моим воинам, куда идти.

Мацихатла выпучил на меня глаза, словно, услышал нечто ужасное.

– Владыка! Да ты что?! Ты же своим грозным воинством половину Излучного по горам разогнал. А если уж я, безрод непутевый, про то место знаю, неужели, думаешь, других таких нет? Носач мертв, богатства вроде как ничьи… куда знающие люди пойдут?

– Вот же блин, – выругался я.

И скомандовал проданным выдвигаться. Мы уже находились возле ручья, и безрод быстро довел нас до ближайшего мостика. Пара сотен шагов вдоль каменистого овражка – и домики закончились. Только узкие лоскутки полей и огородов, да густые кусты. Сухие и колючие. Мацихатла вел нас уверенно, прыгая с камня на камень. Овраг справа и отвесная скала слева потихоньку сужали долину. Потом перед нами вырос крутой подъем – практически стена – на который с разбегу не забежать. Скала после него уходила влево, открывая широкую неровную ложбину. Наш проводник двинулся за уходящей горой и, наконец, уверенно ткнул пальцем в колючие кусты.

– Где-то там.

– Что значит «где-то»?

– Я за ними шел, но близко подходить побоялся. Люди Носача зашли в кусты с вещами, а вышли налегке. Значит, схрон там.