Император Сухоруков

– Вот и все знакомые армяне мне так говорят, – без улыбки ответил бородач. – Что поделать, человек, давший мне при рождении это имя, не удосужился потом приобщить меня к великой армянской культуре. Да и внешне я не в него пошел. Так что, при получении паспорта взял я фамилию матери.

Я вспомнил золотые буквы корешков.

– Золотов?

– Именно так.

– К стыду своему, вынужден признаться, что я даже не знал, что в нашем городке имеется столь плодовитый писатель. Издательства-то, я смотрю, центральные.

– А я особо и не афиширую. Городок у нас, действительно, небольшой, на нем тиражи особо не поднимешь.

– И что, – я обвел руками окружающие нас хоромы. – Это всё вы смогли приобрести за свои книги?

– Что вы! – Месроп замахал руками. – Гонораров мне хорошо, если на бензин хватает. Лукавить не буду, тиражи не особо большие. Можно было бы и лучше постараться книги продавать. Но меня устраивает. Впрочем, мне гораздо интереснее вернуться к прежней теме: к той, где вы разносите в пух и прах попаданческую литературу. Может, отойдем?

Хозяин мотнул головой в темный угол гостиной. И, хотя, он весь излучал радушие, прозвучало, как «пойдем, выйдем». Возникшая двойственность смутила меня, но Месроп сделал неотразимый ход:

– Там есть коньяк.

– За тот коньяк, что мне здесь налили, я от вашего попаданчества мокрого места не оставлю!

Оказывается, в темном углу гостиной был еще проход, ведущий в почти изолированный кабинетик. Завывания насильника микрофонной стойки здесь были уже практически не слышны. Месроп сел за массивный письменный стол, а мне указал на маленький кожаный диван. Я плюхнулся с размаху и начал медленно погружаться в сочную мякоть этого мебельного шедевра. Когда погружение закончилось, меня уже ждал коньяк. Правда, теперь никаких специальных бокалов – просто стопарики.

«А так даже лучше!» – решил я и опрокинул дорогущий коньяк в глотку, аки водочку. Подышал носом, разгоняя спиртовые пары, и облегченно оплыл по спинке дивана.

– Уважаемый Месроп, – начал я лекторским тоном. – Мы ведь все знаем, что такое сублимация. Трудно спорить, что всё наше творчество (и не только оно) это сублимация наших глубоких инстинктов. Но сублимировать можно по-разному! Кто-то воспаряет над собой, своим эго, открывает то, что волнует не его одного, а все поколение. Или десятки поколений. А кто-то явно решил сэкономить на визит к психоаналитику и вывалил свои подсознательные боли. Меня никто не любит, никто не понимает, какой я прекрасный. Вот возьму меч и поубиваю всех. И те, кто останется, меня полюбят.

Хозяин дома смущенно хрюкнул.

– А можно поконкретнее?

– Разумеется! – второй коньяк вошел в организм крайне удачно. – Все герои-попаданцы, с которыми я имел честь познакомиться, были весьма неустроены в жизни. Ни карьеры, ни успеха, ни денег. В лучшем случае, середняки. Это не просто статус в обществе, уважаемый Месроп, это матрица поведения. Эти люди запрограммировали себя на такую жизнь. Либо сразу, либо жизнь заставила. Но в чужом мире всё не так: девчонки кружат голову принцам, мальчишки эти головы откручивают. Успех и величие! Прогрессорство и построение империй! Да с какого перепуга? Эти люди ничего не смогли добиться в родном мире! Где им всё просто и понятно! Где есть связи, есть близкие. Где они интуитивно понимают правила игры. А тут чужой мир, где они ничего не понимают! – я хлопнул стопкой по столу. – С кем и как разговаривать, что можно делать, а что нельзя. Иная система ценностей, иная картина мира. И герою это всё никто не объяснит. Надо вырасти в этой среде, чтобы сформировалось правильное супер-эго. Наш человек навсегда останется инородным. Он обречен. Либо он переломит все общество, либо общество переломит его. А мы помним, что эти ребята ничего переламывать не обучены. Они не альфы. Не президенты холдингов, ни генералы армий.

– Логично!

– Это еще что! – продолжал витийствовать я. – Всем этим попаданцам точно будет не до империй и принцев. Их просто убьет стресс!

– Так уж и убьет?

– Вы все не понимаете, что стресс – это не просто грустное настроение. Это реальная физиологическая проблема. Которая может и убить. Ты всю жизнь привык гадить в красивый унитаз, где за тобой услужливо смывают дерьмо, и вдруг попадаешь в настоящий ад! Где нет унитаза и туалетной бумаги, нет банальной электрической лампочки – вся жизнь в полутьме! Люди живут в холоде, мокнут под дождем, едят, что придется. И всюду тотальная грязь, зараза при полном отсутствии медицины! В нашем понимании, конечно. Ежесекундный страх заразиться и умереть. Даже от банальной царапины. О, поверьте, Месроп, такой стресс может убить! И это я только про бытовуху!