Император Сухоруков

Вапачиро встал, положил руку на сердце.

— Это причина. Мой защищать владыка. Мой помочь убить твой враг.

Ох, южанин, что ж там такое случилось на твоей родине, что ты бродишь за три девять земель и сразу согласился помочь чужому человеку, у которого отняли любовь?

— Скажи, Серый, должен ли я что-то твоему купцу? Чтобы он не обиделся, чтобы не считал, что его обманули.

— Мой всё сделать сам. Мой свободный, быть там, где хотеть, — Вапачиро поклонился и направился к выходу. На пороге обернулся и улыбнулся. — Игра интересно.

Весь день и вечер я пребывал в волнении, а с утра все-таки помчался на берег, чтобы поговорить с купцом. Ощущение было такое, будто я его обокрал. Тот смотрел на меня хмуро, но от любых даров отнекивался.

— Серый не был моим человеком, — качал он головой. — И шел со мной ровно столько, сколько хотел сам. Мы встретились с ним в Закатуле… Он мне сильно помог, а потом решил… еще помочь. Но он всегда говорил, что у него своя дорога. Ты учти это, владыка: у него она и дальше будет своя. Уж не знаю, в чем он решил тебе помочь… Но поможет — и потом всякое может случиться.

— И все-таки мне неудобно, что я отнял у тебя такого помощника… Послушай, ты не сказал, но я догадался, что ты и твоя семья — вы куитлатеки. И дома у тебя нет, потому что у вас его отняли враги…

— Мы сами ушли! — вскинулся торговец. — Наш род не станет служить теночкам! Никому не станет.

— Да, — вздохнул я, ибо неловко было ковыряться в чужих ранах. — Поверь, я понимаю, что такое, когда небольшое племя оказывается между двумя сильными народами. Участь незавидная. И я догадываюсь, что ты с этим не смирился.

Куитлатек вскинулся, но я предостерегающе поднял руку.

— Я ничего не спрашиваю, не выясняю и даже не хочу знать чужие тайны. Просто говорю тебе в знак признательности: если тебе или твоим друзьям когда-нибудь понадобится помощь, ты сможешь найти ее здесь, — я вздохнул. — Понимаю, что великой помощи оказать вам не смогу. Уж точно не стану объявлять войну… Но, может быть, понадобиться кого-нибудь укрыть, спрятать… помочь раненым — ты всегда можешь обратиться ко мне.

Купец засопел, глядя в сторону.

— Не ожидал, если честно, такого… Владыка, ты только не обижайся, но о тебе говорят… всякое. И на Великой, и даже здесь…

— Знаю, — улыбнулся я тихо. — Пусть дальше так говорят. И ты говори.

— Но ты ведь не такой!

— Вот это никому не надо знать!

Купец понимающе кивнул. Похоже, мы расстанемся друзьями. Караван прогостил в Крыле еще два дня. И едва, хмурым утром пять лодок скрылись в речном тумане, как из-за Серой Воды раздались нарастающие грохот и стоны.

Глава 25 Я не тамагочи

Странные звуки всё усиливались, но туман решительно мешал рассмотреть противоположный берег. К реке стали выходить встревоженные жители из ближайших хижин. Конечно, это мало похоже на внезапное нападение, однако голоса и скрежет были такими зловещими, что хотелось позвать стражу. Всю, до единого человека.

Ннака стоял возле меня со своим нестриженным чубом и тоже всматривался в реку.

— Огось, агавы сколько нарубили, — подивился он. — Доволочити не могут!

— Агавы?! — я недоуменно уставился на помощника.

— Ну да! Это жеж хвостовы проданцы волочутся с горы! Даже голоса некие узнаваю.

Я, конечно, никакие голоса не узнавал, но ушлому оцколи верил. Камень упал с души.

— Возьми пару человек и лодку, проверьте, что там происходит.

Странный шум не утихал. Ннака побежал выполнять распоряжения, и волнение снова вернулось в голову. Утлая лодчонка нырнула в туман… и не вернулась! А шум только усилился. Вдруг в белесом мареве стал различим какой-то смутный гигантский силуэт. Приземистый, но со множеством коротких… лап? Отростков?

Да что это такое? Огромная масса приближалась, прояснялась… и я увидел, что это никакой не монстр, а всего лишь десятки наскоро связанных древесных стволов. В тот же миг я услышал крик Ннаки, который гордо восседал на самом толстом комле:

— Володыко! Черный Хвост совсем ополоумел. Он не агаву, он нам деревья прислал.

— Всё верно! — крикнул я в ответ, смеясь над своими страхами. — Это я ему велел не только агаву кромсать, но и рубить стволы, которые попрямее.

— А зачем? — удивился горец. — Разве такое купцовям сторговаешь? Зачем им брать тяжелый лес, везти кудой-то? Оный жеж везде растет.

— А это не продавать. Самим может пригодиться. Строить что-нибудь будем, например.

Бревна ткнулись в песчаный берег, я увидел, что они были просто облеплены проданными людьми, что работали в горах под началом Хвоста. Почти голые, только с цветными повязками на головах: коричневыми, зелеными. Я улыбнулся.

Проданные кое-как вытянули стволы на берег и сразу пошли в воду.

— Вы куда?

— Там еще бревна остались, владыка, — ответил один из работников, узнал меня и тут же бухнулся на колени.

— Вставай-вставай! — подбодрил я его. — Как в горах работа идет?

— Отлично! — улыбнулся пленник. — Уже большие участки расчистили. Через пару дней новую агаву принесем.

— Живется хорошо? Кормят сытно?