Император Вечерних Звёзд

Я с тревогой таращусь на мать, которая хватает меня за руку и тащит к задним нишам дома, где находятся наши комнаты. В каждой комнате есть дверь или искусственная стена, чтобы отделить наши пещеры от тех, которые находятся дальше. Все сердце Арестиса пронизано лабиринтом пещер. Я не знаю всех пещер наизусть, хотя и прожил всю жизнь внутри них.

— Почему сюда идут люди короля? — спрашиваю я с тревогой.

Контролируй эмоции, говорю я себе голосом матери. Для фейри сила и эмоции идут рука об руку. Теряя контроль над одним, теряешь и над другим. А если придут люди короля, я не могу потерять контроль. С момента, как три года назад мать призналась, что мой отец — Галлеагар Никс король-тиран Ночи, я стер все мечты о воссоединении с ним. Уж лучше быть бастардом, чем его сыном. Галлеагар Никс — жестокий и могущественный. Внимание такого человека стараешься избегать.

— Кто-то увидел твои крылья, — говорит она.

Я сглатываю. Мои проклятые крылья. У фейри, как правило, нет крыльев драконов с когтями. На самом деле, лишь у одной линии фейри свойственна эта черта — королевская родословная. Мне посчастливилось унаследовать крылья отца.

— Должно быть, ему донесли о них, — продолжает мать.

У меня сводит низ живота. Три года я, в основном, прятал крылья, но иногда практиковался в полете.

— Извини, — говорю я, приглаживая рукой белые волосы. Слова звучат неубедительно. Ты извиняешься за ошибку, но это намного серьезнее, простой ошибки. Я слишком много дрался и на слишком многих красивых женщин засматривался. Я все больше провоцировал себя тем, что пробуждали во мне крылья. И на той неделе та деревенская девушка… она видела их… и побежала рассказывать старейшинам деревни. Я смог остановить ее только заключив сделку — ее молчание за браслет, сделанный из лунных лучей и сердец астероидов. Я не могу пользоваться магией, но заключать сделки хорошо получается. Так что я нашептывал сладкой луне истории о солнце, пока она не поделилась кусочком своего света, и я позволил космосу попробовать мою сущность в обмен на сердца. На это ушло четыре дня, но взамен я получил небесный браслет для деревенской девушки. Видимо, все было напрасно. Должно быть, она сказала кому-то за эти четыре дня, прежде чем я смог выполнить часть сделки. В конце концов, не каждый день натыкаешься на наследника Царства ночи.

— Не извиняйся за то, кто ты, — говорит мать, отказываясь дать мне возможность взять вину на себя за, безусловно, только мою ошибку. Она тащит меня в свою комнату, закрывая за собой дверь. — Твоя сила все еще пробуждается? — спрашивает она, меняя тему.

Я киваю. До появления крыльев я был силен, и хотя в ту ночь я получил львиную долю силы, она продолжала расти.

Взгляд, которым награждает меня мать, полон гордости и беспокойства.

— Сын мой, ты уже очень силен. Не достаточно, чтобы вырваться из хватки твоего отца… но однажды и он будет тебя бояться.

Я не знаю, как мне реагировать на ее слова. В любое другое время возгордился бы на похвалу, но прямо сейчас… у меня появляется ощущение съеденного тухлого мяса.

Мать отпускает мою руку и подходит к покосившейся кровати. Затем отталкивает ее в сторону, пристально смотря на пол под ней. Я следую за ее взглядом, но не вижу ничего, кроме пыльных пятен. Мать вытягивает руку и бормочет несколько слов. У меня покалывает пальцы от магии мамы. Земля переливается, словно мираж, и исчезает, открывая на своем месте огромную яму. И внутри этой ямы…

— Мам?..

Я потрясенно смотрю на яму, до краев наполненную медными, серебряными, но, в основном, золотыми монетами. Между ними разбросаны камни с грубой огранкой, которые пульсируют словно сердцебиение. Живой лазурит. Алхимические камни.

— Что… что это такое? — спрашиваю я.

Тут гораздо больше денег, чем мог бы заработать писец. Моя мать явно не ограничивалась перепиской истории пещер Арестиса. Мама смотрит на сокровища.

— Это твое, — говорит она и смотрит на меня.

Ее слова, словно удар в грудь. Она копила все эти деньги… для меня? Я просто качаю головой. Фейри не дарят такие подарки, не без ловушек. Даже детям. Это похоже на проклятую магию.

— Я не возьму их.

— Возьмешь, сын мой, — говорит мать, — вместе с остальным наследством.

Я вопросительно выгибаю брови, глядя на нее. Есть что-то еще?

Она внимательно смотрит на меня.　

— Мои секреты.

У меня начинает колотиться сердце, и что бы она ни собиралась сказать, я не хочу этого слышать, потому что секреты предназначены только для одной души. Я жмурюсь и снова качаю головой. Я отказываюсь думать о том, что означает нарушение ею одного из своих же сокровенных правил. Что она отдает мне наследство. И это зловещее слово.

— Десмонд, — говорит она, касаясь моего плеча и слегка встряхивая, — где человек, которого я вырастила? Сейчас, ты нужен мне сильным.

После ее слов я открываю глаза и молча умоляю не идти по этому пути, однако, она игнорирует мой взгляд.