Император Вечерних Звёзд

— Они показывают их своим вторым половинкам.

Она замирает.

Семь лет боли, семь лет просыпаться с непроходимой болью. Может быть, сегодня я смогу, наконец, покончить с ней раз и навсегда.

— Ты лжёшь, — недоверчиво шепчет она.

Мне знакомо это чувство. Сложно поверить, потому что есть страх обмана, который может сломить. И так и будет. Калли никогда не будет прежней. Я испытал это на себе.

— Нет, ангелочек, не лгу.

Она изучает меня.

— Так, ты говоришь?..

— Что влюблён в тебя? С тех с самых пор, когда ты ещё была упрямым и невероятно храбрым подростком? Что ты моя вторая половинка, а я твоя? Боги спасите меня, да, именно это я и говорю.

Калли немного отходит с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, после чего кладет руку на сердце. Она должна почувствовать правильность. Как вода в реке бежит вниз по течению, как ночь следует за днем, а солнце встает на востоке и садится на западе — мы созданы быть вместе.

Она смотрит прямо на меня.

— Но ты ушел.

— Ушёл, — соглашаюсь я. — Но никогда не хотел держаться вдали от тебя.

— Тогда почему держался?

В ее глазах я вижу ту же затравленность, что и при первой встрече, только теперь виной тому не ее отчим, а я. Я провожу рукой по волосам, чувствуя себя худшей в мире второй половинкой.

— Ты была чертовски юной, — объясняю я. «Никогда не хотел делать тебе больно». — И над тобой издевались. А моё сердце выбрало тебя. Я почувствовал это в первую же ночь, но не хотел верить, пока чувство не выросло и его стало трудно игнорировать.

Как объяснить нашу связь? Которая противоречит логике наших миров и нашей магии. Как будто кто-то залил сущность Калли в бутылку, а я ее опорожнил. Она кипит у меня под кожей. Узнавание настолько первобытное, такое чистое, что не хватит слов описать его. Оно бросает вызов чувствам… бросает вызов даже магии.

— Я не мог держаться от тебя подальше и сопротивляться не мог, но не хотел давить, — продолжаю я. — Особенно сразу после того, как ты избавилась от человека, который брал и брал. Не хотел, заставлять тебя думать, что мужчины все такие. — Калли смотрит на меня и начинает плакать. Я чувствую, как мои секреты сами раскрываются, и ждал этого. Но вот не ожидал, что они так повлияют на Калли. Я утираю ей слезы. Давно надо было открыться. — Так что я позволил тебе играть в собственную игру, покупать одно одолжение за другим, до тех пор, пока больше не смог принимать их, — говорю я. — Нет, моя пара мне ничего не должна. — Когда долги начали казаться неправильными? Я не могу вспомнить дату, только ощущение, как стыд сжигает меня изнутри. — Но у моей магии — поясняю я, — собственный разум… как у твоей сирены, я не всегда могу её контролировать. Магия решила, чем больше ты мне должна, тем дольше я смогу гарантировать, что ты будешь в моей жизни. Конечно, эта стратегия резко оборвалась в тот момент, когда ты произнесла последнее желание. — Тогда все мои коварные планы рухнули. Моя сила саботировала меня. — Твоё последнее желание, — продолжаю я, — было не по силам для нас. Ты хотела меня, я влюбился в тебя и это неправильно. Я знал, что неправильно. Не тогда, когда тебе шестнадцать. Но я могу быть терпеливым. Ради моей маленькой сирены, ради второй половинки, я мог быть терпеливым. — Я уже столетия ждал ее. И если ей так нужно, я готов ждать еще столетия. Теоретически. Так я говорил себе каждый раз, когда подбирался слишком близко, и приходилось сбегать. Я держал дистанцию в ее интересах, и мне хватило сил выдержать эту сладкую агонию.

Все это гребаная ложь. Я не так силен. После бала, если мне удалось бы уйти до того, как Калли произнесла желание, я бы не появлялся неделю, может две. Сомневаюсь, что смог бы продержаться месяц. Моя магия, как оказалось, намного сильнее моей воли.

— Но то желание… — говорю я, вспоминая роковой вечер, — я стал узником его.

— Какое желание? — спрашивает она, выглядя потерянной.

«То, которое не давало приблизиться к тебе». Но она не знала.

— Твоё последнее желание, — произношу я. — В ночь танцев: «От пламени к пеплу, от восхода до заката, до конца дней нашей жизни, будь всегда моим, Десмонд Флинн».

Эти слова были выжжены у меня в голове. Калли, возможно, никогда не узнает, сколько одиноких ночей я бормотал их себе под нос. Или что рисовал в воображении выражение ее лица, когда она произносила их, в попытках понять, чего же от меня хотели. Все для того, чтобы удержать Калли рядом.

Она краснеет.

— Ты этого не исполнил.

Я немного склоняю голову.　

— Ты уверена?

Румянец исчезает, словно кто-то окатил Калли ледяной водой.

— Ты… ты исполнил?

— Да.

Я бы все отдал, чтобы не было этих семи лет. Как бы изменилась тогда наша жизнь. Я должен надеяться, что моя магия знала то, что не ведомо мне, что этот путь — самый верный.

Калли переводит взгляд на браслет.

— Но бусины так и не появились…

— Они бы не появились, так как ты уже расплачивалась. Мы оба. — Будь проклята моя магия за это.

Калли медленно поднимает взгляд к моим глазам.

— Что ты имеешь в виду?