Императорская Академия

С территории дворца я выехал так же беспрепятственно. Привратник услужливо распахнул передо мной ворота и поклонился вслед. Как бы ни был взбешен Юсупов, напасть на меня повторно он не решился. Рассудил, видимо, что выйдет себе дороже.

А ещё он ни словом не заикнулся о предстоящей дуэли между мной и его драгоценным отпрыском, — вспомнил я.

Забыл в запальчивости? Прикинулся, что не знает? Или, чем чёрт не шутит — правда не знает? Поразмыслив, я решил, что склоняюсь к последнему варианту.

Жорж Юсупов честолюбив не меньше папаши. Порадовать отца внезапным сюрпризом в виде моей головы, преподнесенной на блюдечке, ему будет исключительно приятно. А вот разболтать про дуэль заранее и облажаться — уже не очень. Кроме того, дуэли на территории Академии категорически запрещены. За это полагается какое-то безумное количество штрафных баллов, а в некоторых случаях — исключение. Всё это я успел узнать, полистав вчера на сон грядущий академический устав, обнаруженный в комнате Кости.

Помимо устава, в комнате обнаружилась подборка «Академического вестника» — того журнала, который упоминали при мне Анатоль и Полли. Журнал, видимо, был одним из тех модных глянцев, которые наравне с навороченной машиной и дорогой одеждой являются неотъемлемой частью образа юного аристократа. Зачитанными журналы не выглядели, из чего я сделал вывод, что выписывал их Костя скорее для поддержания того самого образа. Но информации из них почерпнул немало. Например, что дуэли, несмотря на строжайший запрет, на территории Академии всё же практиковались. И каждый такой случай немедленно становился достоянием прессы.

Этому, впрочем, удивляться не приходится — представителям второй древнейшей профессии, как известно, и повода не надо, чтобы раздуть скандал. А уж если есть хоть какой-то повод… Заинтересовал меня, в первую очередь, вопрос — кто в Академии, по определению закрытой для посещения репортерами, сливает внутреннюю информацию? И насторожило то, что в журнальных статьях грязь лили, прежде всего, на белых магов.

Н-да. Если бы у меня и был повод сомневаться в словах деда о том, что кто-то очень настойчиво пытается нас ослабить — после прочтения статей эти сомнения развеялись бы окончательно.

Война уже объявлена. И она идёт по всем фронтам. Вчера я мысленно поставил себе галочку — узнать, кому принадлежит «Академический вестник».

Сейчас, поразмыслив, пришёл к выводу, что Юсупов-старший о предстоящей дуэли и впрямь ничего не знает. Жорж, видимо, принял все возможные меры к тому, чтобы не узнал. Отец — хитрая и опытная лиса, он не позволил бы сыну так подставляться. А Жоржу шестнадцать лет. Мозгов нет, гормоны кипят… В общем, вызов вполне объясним.

Ладно. Вправлением мозгов Жоржу я буду заниматься завтра. А сейчас на очереди другая задача — вправление этих самых мозгов собственной сестре. Спрашивается, насколько неосторожно надо было себя вести — для того, чтобы через неделю после начала учёбы о твоём увлечении театром стало известно Юсупову?!

* * *

Дорога до лечебницы Клавдии заняла бы у меня около часа. Я подумал, что лишний час свободы не вредил ещё никому, и остановил машину у ближайшего места, где предполагал найти телефон — кондитерской.

«Пирожные и тортъ Караваева».

— Гласила витиеватая, выполненная полукругом надпись на стеклянной витрине. А ниже, помельче, но не менее гордо:

«Поставщикъ двора Его Импѣраторскаго Вѣличества».

Витрину украшали фарфоровые куклы в воздушных платьицах, сидящие за кукольным столиком, в окружении всевозможных сладостей.

Колокольчик у дверей кондитерской мелодично звякнул. Я шагнул через порог. И меня тут же окутали запахи ванили, корицы, свежесваренного кофе… В желудке заурчало. Я вдруг осознал, что завтракал рано утром, а время давно перевалило за полдень.

За прилавком улыбались две девушки в таких же воздушных платьицах и передниках, как на куклах в витрине.

— Здравствуйте. Что желаете? — любезно осведомилась одна — блондинка.

Вторая, брюнетка, во все глаза уставилась на меня. Несколько секунд пожирала взглядом моё лицо, косу, куртку — так, будто мысленно сравнивала с каким-то образцом. И вдруг метнулась к напарнице. Шепнула ей что-то на ухо.

Блондинка, ахнув, прижала руки к груди.

— Что желаете, ваше сиятельство? — дрогнувшим голосом исправилась она.

Пожилой господин в пенсне, читающий газету за одним из столиков, с любопытством обернулся. И, судя по всему, тоже меня узнал.

Поднялся. Торжественно проговорил:

— Разрешите поздравить с блестящей победой, ваше сиятельство! Белые маги не радовали нас, ваших поклонников, вот уже много лет.

Он потряс газетой. На передней полосе я увидел заголовок большими буквами:

«Блѣстящыя побѣда молодаго князя Барятинскаго!»

И фотографию: я принимаю из рук Василия Фёдоровича золотой кубок.

— Благодарю, — вздохнул я. — Только хотелось бы напомнить, что победа принадлежит не мне одному. Она принадлежит всей нашей команде.