Императорская кухня, XIX — начало XX века

Тем не менее известны эпизоды, когда продукты, поставляемые к императорскому столу, проверялись методом «химического разложения». Осенью 1852 г. придворный аптекарь Э. Лоренц сообщал управляющему Придворной медицинской частью Я. Виллие, что исследованные им продукты «совершенно без всякой для здоровья вредной примеси»[168]. Николай I иногда подчеркнуто любил опуститься до мелочей повседневности. Видимо, именно с этим связано его распоряжение в феврале 1853 г. провести химическое исследование ряда продуктов, поставляемых для «Стола при Высочайшем Дворе»: уксуса, оливок, каперсов, французских фруктов в бутылках и пикулей. Причем распоряжением царя исследованию подлежали «во всех местах, где производится продажа пикулей»[169]. Вероятно, распоряжение было связано с постепенным распространением консервов и первыми случаями ботулизма. Поэтому исследовались прежде всего продукты, подвергшиеся консервированию. Поскольку проверка происходила по высочайшей воле, то аптекари, проводившие химические исследования, отчитывались перед самим управляющим Придворной медицинской частью действительным тайным советником и кавалером Яковом Виллимовичем Виллие. В результате проделанной работы аптекари пришли к выводу, что в проверенных продуктах «вредного для здоровья быть не может»[170].

В то время с консервами, только начавшими входить в повседневную жизнь, возникло много проблем. Так, в 1863 г. метрдотель Сегера сообщал из Ливадии, что «провизия в жестянках оказалась большею частью негодною к употреблению»[171]. В конце 1870-х гг., когда террористическая угроза, направленная против Александра II, возросла как никогда, химическое исследование продуктов уже связывалось с обеспечением безопасности царской семьи. Так, в 1878 г. отдано распоряжение об «исследовании водки и конфет», подаваемых к Императорскому двору. Этими исследованиями продуктов занимался ведущий фармацевт, профессор петербургской Медико-хирургической академии (с 1881 г. – Военно-медицинской академии) Юлий Карлович Трапп. Образцы продуктов направлялись Траппу главой Придворной медицинской части Министерства Императорского двора. Как правило, исследованию подвергались различные продукты, которые производители присылали на имя императора. Например, в декабре 1877 г. исследовалась горькая водка, присланная на имя императора из Берлина. В заключении Ю. К. Траппа сказано: «Горькая водка, приготовленная берлинским аптекарем Вольтером и присланная… по тщательному исследованию состоит из: 41 % спирта, воды, сахара и следующих горько-пряных веществ: генцианы, полыни, трифоли, померанцев и т. п. Наркотических веществ в этой водке не заключается. Хотя эта водка имеет пряный вкус, все же она не представляет ничего особенного»[172].

Поскольку было достаточно широко известно, что Александр II страдал астмой, то некоторые из производителей продуктов пытались играть на том, что их продукция полезна для здоровья государя. Так, весной 1878 г. Трапп исследовал конфеты, присланные из Бреславля (Германская империя) с сопроводительным текстом о том, что они «действуют очень пользительно при настоящей вредной, переменчивой погоде» и положительно повлияют на «дыхательный орган» императора[173]. В результате проведенных исследований Трапп констатировал, что хотя конфеты и приятны на вкус, однако «это средство не заслуживает такого внимания и уважения, чтобы оно было поднесено государю»[174].

Очень остро режимные вопросы, связанные с обеспечением безопасности приготовления собственных блюд, встали при Александре II. Хотя дворцовая охрана плотно блокировала парадные подъезды Зимнего дворца, но через Кухонный дворик в императорский дворец фактически мог попасть кто угодно, настолько плотен был поток людей, проходивших по тем или иным хозяйственным делам через Главную императорскую кухню.

Должностными инструкциями предписывалось проверять всех лиц, приходивших на Главную кухню Зимнего дворца. Все «гости» должны были предъявлять дворцовой охране вид на жительство[175], но вследствие огромного потока людей, ежедневно проходившего через хозяйственные помещения Зимнего дворца, фактически все оставалось по-прежнему. В это время в Зимнем дворце уже работал в качестве столяра-краснодеревщика народоволец С. Халтурин, регулярно проносивший мимо охраны динамит.

С. Халтурин, рассказывая соратникам о системе охраны Зимнего дворца, оценивал ее очень невысоко. По дошедшим до нас сведениям, Халтурин «удивлен был беспорядком в управлении… Дворцовые товарищи Халтурина устраивали у себя пирушки, на которые свободно приходили, без контроля и надзора, десятки их знакомых. В то время как с парадных подъездов во дворец не было доступа самым высокопоставленным персонам, черные ходы во всякое время дня и ночи были открыты для всякого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя»[176].