Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906–1914 гг.

Вечер, когда «Макаров» пришел в Портсмут, совпал со смертью одного из членов Британского [королевского] дома, и к нам был прислан флаг-офицер старшего на рейде английского адмирала, который просил (так полагается по международному церемониалу) присоединиться к их трауру – приспустить флаг и участвовать в траурном салюте, который должен был быть произведен после захода солнца[203].

У нас после спуска флага не полагалось производить салютов, и поэтому мы впервые были свидетелями такого салюта. Нельзя не признать, что это было зрелище, произведшее огромное впечатление: в темноте через минуту следовали вспышки и гул выстрелов, и так как салютовало очень много кораблей, то несколько минут стоял сплошной грохот.

По морской традиции корабли, пришедшие с моря, обмениваются визитами со старшими кораблями, находящимися в порту. Поэтому и нам пришлось сделать несколько визитов к англичанам. Для этого назначалось два офицера.

Попадая в кают-компанию английских офицеров, мы чувствовали, что они относятся к нам, теперь, после проигрыша Японской войны, с каким-то пренебрежением. Конечно, они были безукоризненно вежливы, но тон их нам не нравился[204].

В Портсмуте мы не задерживались и сейчас же, после того, как угольная погрузка была закончена, вышли в море, к берегам Испании, в Виго. Задержались там на одни сутки и, обогнув Испанию, прошли Гибралтар, всегда такой красивый своими скалами. Перед нами было Средиземное море. Придерживаясь африканского берега, крейсер шел в Бизерту[205].

На ее рейде мы увидели наши корабли: «Цесаревич», «Славу» и «Богатырь» под флагом контр-адмирала Литвинова[206], который он держал на «Цесаревиче». Это и был «Особый отряд назначенный для плавания с корабельными гардемаринами», или, как его сокращенно называли – «Гардемаринский отряд».

Гардемаринский отряд был сформирован для заграничного плавания с корабельными гардемаринами. После Японской войны было решено старших гардемарин Морского корпуса не производить сразу в мичманы, а зачислять на год в корабельные гардемарины и отправлять в плавание. Только после окончания этого плавания и сдачи экзаменов они производились в первый офицерский чин, то есть в мичманы.

Это решение было вызвано тем, что флот находил, что выпускаемые из Морского корпуса мичманы слишком неопытны для исполнения офицерских обязанностей на кораблях. Это, несомненно, имело свое основание и вызывалось плохой постановкой теоретического и практического обучения в Морском корпусе. Поэтому с назначением одного из самых выдающихся офицеров флота, капитана 1-го ранга Русина, директором корпуса, вся организация обучения и воспитания в Морском корпусе была изменена. Адмиралы Русин и затем Карцов сумели поставить корпус на высокую степень налаженности.

Благодаря учреждению звания корабельных гардемарин в 1906 году выпуска в мичманы не было, и выпуск этого года был произведен в 1907 году, чему он был чрезвычайно недоволен. Соответственно, воспитанники Морского инженерного училища тоже не производились в инженер-механики мичманы, а зачислялись в корабельные гардемарины механики.

Корабельные гардемарины получили форму, более приближающуюся к офицерской, то есть фуражку с козырьком, кортик и саблю. Погоны были как у гардемарин Морского корпуса, но не белые, а черные.

Первое же плавание корабельных гардемарин дало отличные результаты и обнаружило все пробелы практической подготовки Морского корпуса.

Ввиду того, что в составе отряда находились корабли разных типов, то, чтобы дать возможность всем гардемаринам ознакомиться со всеми типами кораблей, смены их периодически переводились с линейных кораблей на крейсеры и обратно.

На кораблях для гардемарин обычно отводился один из казематов. Поэтому их жизнь на кораблях была лишена всякого комфорта и мало отличалась от жизни матросов.

Гардемарины несли якорные и ходовые вахты, исполняя обязанности вахтенных офицеров, под руководством офицеров – вахтенных начальников. Кроме того, офицеры-специалисты вели с ними регулярные занятия по всем специальностям. Для этого гардемарины разбивались на смены – штурманскую, артиллерийскую, минную и машинную. Изучая ту или иную специальность, они несли и соответствующие обязанности данных специалистов-матросов. По окончанию программы по одной специальности гардемаринам производились проверочные испытания. Провалы на этих экзаменах грозили отставлением от производства и даже производством по Адмиралтейству[207].

Занятия велись очень строго, и экзамены тоже. Перед окончанием плавания все гардемарины аттестовывались офицерами-преподавателями и офицером, заведывавшим ими. Выпускные экзамены производились «комиссией от флота».

В тот же день, как мы присоединились к отряду, к нам вселили смену гардемарин.

В их распоряжение был предоставлен правый кормовой каземат, так что они помещались не со слишком большими удобствами. Но это уже было их последним испытанием, и в мае они должны были быть произведены в мичманы.