Императорский Китай в начале XV века

Отсюда закономерно вытекает еще один вопрос: насколько прочной оказалась избранная опора, позволила ли она укрепить позиции императорской власти, завоеванные в конце XIV в.? Большинство исследователей, так или иначе касавшихся данной проблемы, склонны давать положительный ответ. Ван Гэн-у, например, отмечает, что правление Чжу Ди было «сильно и непосредственно единоличным» [231, 377]. Авторы труда под редакцией Шан Юэ идут еще дальше, когда пишут: «Чэн-цзу (Чжу Ди. — А. Б.) продолжал политику централизации власти, проводившуюся Чжу Юань-чжаном, и еще больше укрепил абсолютную монархию» [98, 412], Естественно, что обстоятельства воцарения Чжу Ди не позволяли ему допустить сколько-нибудь существенного ослабления авторитета императорской власти. Сильное единовластие могло выступать одной из гарантий прекращения внутренней борьбы в стране, достижения внутриполитической стабильности, к чему и стремился Чжу Ди. Поэтому он пытался насколько возможно придерживаться самодержавного принципа в управлении. Это нашло отражение в источниках. Например, манифест от 11 февраля 1415 г. гласил: «Путь управления Поднебесной таков, что государь правит в высшей [сфере], а его подданные получают должности в низшей [сфере]. Низшая и высшая [сферы должны] взаимно поддерживать друг друга…» [23, цз. 160, 1815]. Тем самым подтверждалось совершенно особое положение императора. Взаимная поддержка в данном случае должна была лишь закрепить непререкаемую власть самодержца в «высшей сфере».

Во многих официальных документах встречаются и такие формулировки, как: «Я, будучи государем, лично смотрю за Поднебесной» [23, цз. 29, 521]. Очевидно, это не было пустым словесным штампом, и Чжу Ди стремился принять посильное участие в как можно более широком круге вопросов управления страной. В этом плане характерен его призыв к сановникам подавать предложения по различным государственным вопросам лично ему. «Я тогда подробно разберусь [в предложенном] и [буду] осуществлять», — обещал император [23, цз. 29, 521].

Однако наряду с этим в высказываниях и документах, изданных от имени Чжу Ди, можно найти мотив о необходимости коллегиального рассмотрения государственных дел. В июне 1405 г. он признавал: «Дел в Поднебесной слишком много. Духовные же и физические [возможности] одного человека ограниченны. Разве он может охватить разумом все сразу? [Даже] разбив [дела] на части, разве можно [их все] переделать?.. Путь государя — непременно направлять коллективное мнение, а затем применять [его] для служения Поднебесной» [23, цз. 42, 678]. Несколько иной оттенок приобретает та же мысль в высказывании императора от 23 мая 1407 г.: «Всю [полноту] пользы или же вредоносности дел, [ведущих] к счастью или к несчастью всего народа, можно выяснить лишь при непременном широком опросе [мнений] и обширной совещательности. [И это отнюдь] не из любви к многословию» [23, цз. 66, 930]. Наконец, аналогичный метод управления Чжу Ди рекомендовал и своему наследнику: «Все важные дела… приказываю тебе обсуждать на советах с главами пяти палат и шести ведомств» [23, цз. 249, 2325].

Этот мотив перекликается со схожими заявлениями о необходимости использования бюрократической машины, которые уже приводились выше. Действительно, при том уровне развития китайского государства и общества, которого оно достигло к описываемому времени, император был физически не в состоянии обеспечить строго единоличное управление[36]. Однако в приводимых высказываниях речь идет не столько об этой стороне вопроса, сколько об учете коллективного мнения при принятии монархом определенных решений[37].

Здесь усматривается некоторое отличие от методов Чжу Юань-чжана. Последний, согласно изысканиям Ло Юн-бана, был вынужден привлекать помощников для рассмотрения государственных дел, но старался свести к минимуму степень их участия в принимаемых решениях. Коллегиальные (по выражению Ло Юн-бана) обсуждения вопросов управления при дворе начались именно при Чжу Ди [218, 46].

Такой отход в сторону коллегиальности объясняется, по нашему мнению, тем, что Чжу Ди не мог не учитывать опыт Чжу Юань-чжана, всемерно добивавшегося абсолютизации императорской власти. Результаты этого опыта были довольно ощутимы: внутриполитическая борьба в стране не затихла, но ушла вглубь, положение стабилизировалось лишь внешне и временно, новая острая вспышка внутренних противоречий произошла сразу же после смерти самодержца. Отсюда проистекала потребность искать несколько иные, чем при Чжу Юань-чжане, пути укрепления власти императора. В этом смысле переход к некоторой коллегиальности в решении государственных дел можно считать маневром на сближение с верхами сановной бюрократии.