Императорский Китай в начале XV века

Даже в 1416 г., когда некоторые чиновные власти были склонны усматривать начало эры «процветания» в стране, Чжу Ди не без основания отвергал подобное мнение. Он говорил: «Ныне в Поднебесной хотя и нет [особых] забот… и я не слышал, чтобы в докладах императору из волостей и уездов [говорилось бы] о постоянном напряжении, но положа [руку] на сердце разве можно осмелиться говорить, [что наступила] эпоха совершенного успокоения?» [23, цз. 175, 1920]. Наконец, наиболее ярко тщетность упомянутых усилий отразилась в манифесте от 7 февраля 1418 г., где говорилось: «Ньине прошло уже 16 лет [моего правления], а Поднебесная все еще не успокоена, желания народа все еще не до конца удовлетворены» [23, цз. 196, 2053].

Однако, признавая общую несостоятельность политики «заботы о народе», нельзя не отметить, что входившие в этот комплекс мероприятия помогали правительству поддерживать сельское хозяйство страны на определенном уровне. Каков был этот уровень? Категоричный ответ на данный вопрос дать трудно ввиду недостаточности материала в источниках. Можно лишь предполагать, что он был не ниже уровня конца XIV в. Об этом свидетельствует тот факт, что средняя сумма налоговых поступлений зерна в 1402–1424 гг. составляла 31,8 млн. даней и была выше, чем в 1368–1398 гг. (28,7 млн. даней) и 1425–1436 гг. (30,2 млн. даней) [130, 38]. При этом следует учитывать, что сюда не включалось зерно, производимое военнопоселенцами. (Конкретные цифры налоговых поступлений зерна за 1402–1424 гг. см. табл. 3.) Но делать на основании приведенных цифр вывод о развитии в начале XV в. сельскохозяйственной экономики страны по восходящей линии, как считают некоторые исследователи, представляется несколько смелым [130, 37].

Приводимые выше признания неполадок в области сельского хозяйства в сочетании с описанной неэффективностью попыток добиться здесь существенного улучшения позволяют говорить лишь о поддержании достигнутого уровня, а не о поступательном развитии. Речь шла именно о том, чтобы, по меткому выражению одного из докладчиков двору, «избежать развала» в хозяйстве страны. Прогрессу в данном случае мешало отсутствие у правительства Чжу Ди собственной аграрной программы-стремления законодательно оформить и осуществить какие-либо существенные новые мероприятия в землеустройстве, налоговой политике и т. д. Энергия властей тратилась на поддержание основных образцов, принятых еще в конце XIV в., а не на их развитие или модификацию.

Таблица 3. Поступление налогов зерном в 1402–1424 гг., дани[46]

Говорить о развитии сельского хозяйства по восходящей линии трудно и потому, что уже в начале XV в. обнаруживается нарастание эксплуатации крестьянства. В последующее время это нарастание продолжалось медленно, порождая кризисные явления в социально-экономической жизни страны.

Таким образом, место рассматриваемого периода в истории аграрных отношений в Китае определяется следующими основными моментами: в общем и целом сохранялись образцы и порядки, установленные аграрными мероприятиями конца XIV в.; было прекращено прямое ограничение крупной частной земельной собственности и получила стимул к дальнейшему развитию частнофеодальная тенденция в землевладении; усилия правительства, направленные к улучшению положения в деревне, не дали ожидаемого эффекта, но вместе с тем помогали поддерживать сельскохозяйственное производство на достигнутом уровне.

Укрепление экономических позиций районов, прилегающих к Пекину

Заканчивая рассмотрение аграрной политики правительства Чжу Ди, нельзя не упомянуть еще об одном моменте, который стоит несколько особняком от всех перечисленных выше, но в то же время является характерным именно для описываемого периода. Имеется в виду создание прочной экономической базы вокруг новой столицы империи — Пекина. Политическая подоплека такого шага уже была раскрыта в предшествующей главе. Здесь остается обрисовать лишь практическую сторону вопроса.