Императорский Китай в начале XV века

Заметное сокращение поступлений в 1407 г. явилось результатом отмеченного выше снижения налоговых ставок, а также результатом отправки значительного числа солдат во вьетнамский поход. Аналогичным образом сказались монгольские походы 1409 и 1410 гг. Некоторое повышение поступлений в 1414–1415 гг. объясняется поднятием налоговых ставок в конце 1413 г. В последующие годы тенденция к снижению эффективности военнопоселенческого хозяйства наблюдается особенно отчетливо. Сумма поступлений стабилизируется лишь в 1420–1423 гг. на рекордно низком по сравнению с предшествующими годами уровне — немного более 5 млн. даней.

Вместе с тем общие поступления зернового налога с «гражданских» хозяйств во второй половине царствования Чжу Ди увеличиваются: в 1403–1411 гг. они составляли в среднем 30 млн. даней, а в 1412–1423 гг. — 32 млн. даней. Если соотношение зерновых налоговых поступлений с «военнопоселенческих» и «гражданских» хозяйств в 1403 г. составляло 3:4, то в 1420–1423 гг. оно было уже 1:6. Следовательно, дело отнюдь не в урожайности или же общей деградации сельскохозяйственного производства в стране, а в пороках системы военных поселений. Главный из них заключался в создании благоприятных условий для неограниченной эксплуатации военнопоселенцев их армейским начальством.

Исследователи отмечают, что прямая эксплуатация солдат в качестве арендаторов, домашних слуг, подручных работников и полное или частичное присвоение дохода от их труда военными начальниками прослеживается именно с начала XV в. [206, 60]. Немалую роль в этом сыграло упомянутое разрешение брать, «дополнительный» налог с военнопоселенцев сверх установленной нормы, принятое в декабре 1404 г. Оно не только допускало, но и поощряло изъятие этого налога в размере в 5 раз большем установленных норм [23, цз. 36, 621–622]. Сигналы о «безудержном личном обогащении» военного начальства за счет своих солдат начали поступать ко двору Чжу Ди с весны 1405 г. [23, цз. 39, 649]. Однако правительство не пресекало этого сколько-нибудь действенными мерами, оно ограничивалось лишь увещеваниями военных чинов «не грабить из алчности нижестоящих» [23, цз. 38, 642]. Как показывает цитированный выше указ от 14 февраля 1405 г., позиция центральных властей сводилась к тому, чтобы оставлять военнопоселенцам лишь минимум жизненных средств, а весь прибавочный продукт отбирать. Если даже данное намерение и не осуществлялось полностью на практике, то сам принцип подобного подхода имел немалое значение. Это свидетельствует о том, что военно-поселенческое хозяйство не получало стимула для развития.

Общим результатом описанных явлений было возрастание нормы эксплуатации военнопоселенцев и, как следствие этого, деградация их хозяйства. В этих условиях старания отдельных армейских начальников о повышении рентабельности военных поселений (расширение посевных площадей, забота о снабжении работников орудиями труда и тягловым скотом), что нашло отражение на страницах источников, не могли изменить общей картины и приостановить разложение их хозяйства [23, цз. 26, 478, цз. 39, 658, цз. 221, 2189].

Сильный толчок к разложению хозяйственной деятельности военных поселений помимо прочего дало начало в 1409 г. целой серии крупных походов в Монголию, продолжавшихся с перерывами вплоть до смерти Чжу Ди, и постоянные военные усилия по «поддержанию порядка» во Вьетнаме после 1407 г. Например, цензор Ли Сянь, проверявший дела в провинции Гуанси, в июне 1410 г. докладывал двору: «Военнопоселенцы из различных гарнизонов и караулов [в округе Сючжоу] в последние годы ушли в карательный поход [во Вьетнам], и [военные поселения] постепенно пустеют и приходят в упадок. Остались в основном подростки и вдовы. [С них] трудно требовать уплаты зернового [налога]. Полную норму налога с них не собрать» [23, цз. 104, 1350]. Китайский историк Фан Цзи, специально исследовавший систему военных поселений в период Мин, непосредственно связывает монгольские походы правительства Чжу Ди с разложением этой системы [158, 7]. Этот вывод подтверждается источниками. Начальник уезда Гуйян округа Чэньчжоу провинции Хугуан Лян ИГань, например, докладывал в мае 1410 г., когда осуществлялся один из этих походов: «Очень много народа из [нашего] уезда служит в армии, поэтому дворы имеют [лишь] по одному тяглому. Когда же их посылают на дополнительные повинности, то пахотные поля забрасываются и пустеют. [Сумма] невыплаченных налогов [тем самым] растет и перекладывается на [всю] общину…» [23, Цз. 103, 1337–1338]. Нормальной жизнедеятельности военных поселений мешало также и то, что большое число солдат привлекалось для строительства в начале XV в. новой имперской столицы — г. Пекина.