Императорский Китай в начале XV века

В связи со всем сказанным выше, уже в указе об амнистии от 30 июля 1402 г. декларировалось освобождение от налогов на три года хозяйств, пострадавших от военных действий в провинциях Шаньдун, Бэйпин и Хэнань [23, цз. 10 (I), 146]. В декабре того же года по той же причине были освобождены от налога на первую половину следующего года хозяйства провинции Шаньеи [23, цз. 15, 270] Наконец, в июле 1403 г. местным властям было предоставлено право отменять на два года налоги во всех пострадавших от войны районах [23, цз. 20 (II), 368].

В порядке возмещения урона, понесенного во время войны, в сентябре 1402 г. население областей вокруг Нанкина, Тайпина, Чжэньцзина, Нинго и Гуандэ было освобождено от принудительных работ в столице, которые ежегодно исполнялись им вместо выплаты определенной части налога [23, цз. 11, 190]. В декабре того же года в провинциях Бэйпин, Шаньдун, Хэнань и в других районах страны, так как «силы народа здесь еще не восстановились», было приказано уменьшить взимание долгов по государственной ссуде населению (хэмай) [23, цз. 15, 269].

Одновременно уже с августа 1402 г. безвозмездно оказывали помощь наиболее пострадавшим районам тягловым скотом и сельскохозяйственным инвентарем [23, цз. 11, 176, цз. 15, 280, цз. 23, 420].

Вместе с тем следует упомянуть и такой шаг, как прекращение «всех не срочных дел» в стране, декларированный вскоре после вступления Чжу Ди на престол и подтвержденный еще раз указом от 19 апреля 1403 г. [23, цз. 18, 333]. Эта формулировка скрывала за собой временное освобождение широких масс населения от несения значительной доли отработочных повинностей. Последние, как известно, служили издавна сложившейся обременительной формой эксплуатации, основную тяжесть которой несло китайское крестьянство.

Мероприятия по восстановлению разрушений, нанесенных хозяйству страны войной, четко прослеживаются во второй половине 1402 и в 1403 г. Однако и позже правительство продолжало уделять внимание этой проблеме. Сведения об этом встречаются вплоть до 1409 г. [23, цз. 89, 1178–1179].

Нет сомнения, что меры по ликвидации разрушительных последствий войны были весьма своевременны и могли принести некоторые положительные результаты. Вместе с тем необходимо учитывать, что, осуществляя их, правительство Чжу Ди исходило из тех основных посылок, которые диктовались общей теорией «заботы о народе». Весьма характерно, например, следующее высказывание императора: «После войны и засух какие же можно собрать налоги!» [23, цз. 31, 560]. Он также отмечал, что одним из путей правильного управления народом является проявление к последнему «милости и заботы в критические моменты» [23, цз. 27, 492]. Положение, создавшееся после войны, не без основания именно так могло расцениваться двором. Поэтому шаги к восстановлению хозяйства, вписываясь в общую схему «заботы о народе», вместе с тем были продиктованы особыми обстоятельствами, спецификой момента.

Если же говорить об основных, непреходящих аспектах политики «заботы» правительства Чжу Ди о народе, то главное место здесь принадлежит стремлению привлечь к сельскохозяйственному труду, к обработке земли как можно большее число тяглецов. Свои побудительные мотивы к подобному стремлению император формулировал предельно ясно: «Каждый человек, привлеченный государством для пахоты, может прокормить [своим трудом] несколько человек, и в этом заключена польза [государству]» [23, цз. 25, 450].

Естественно, что широкое привлечение людей к крестьянскому труду и тем самым увеличение числа налогоплательщиков (а главное — общей суммы налоговых поступлений) не могло осуществляться без наличия определенного фонда свободной, необработанной земли. Такой фонд, как отмечалось выше, существовал еще при Чжу Юань-чжане. Источники подтверждают наличие подобного явления и в начале XV в. Это особенно характерно для северных районов страны. В июне 1403 г. двору сообщалось, например, что в близлежащих к Пекину округах имеется 181 454 цина прежде обрабатываемой, а затем заброшенной пахотной земли [23, цз. 20 (II), 374]. Однако в данном случае понятие «северные районы» отнюдь не ограничивалось лишь широтами Пекина и Юнпина. Много данных о пустующих землях относится к Хэнани и всему бассейну течения р. Хуанхэ [23, цз. 18, 329, цз. 116, 1476, цз. 124, 1557]. Северные районы в широком смысле простирались вплоть до р. Янцзы, т. е. охватывали и центральные районы страны. В указе от 17 января констатировалось: «К северу от р. [Янцзы] земли обширны, а население редкое и занимающихся сельскохозяйственным [трудом] мало» [23, цз. 15, 287]. Фонды необработанной земли имелись также в Фуцзяни и даже в районе столицы [23, цз. 101, 1319, цз. 111, 1419].