Императорский Китай в начале XV века

Гуйчжоу — страна мяо, как ее называют этнографы, — долгое время сопротивлялась установлению китайской власти. Попытка ее покорения в конце XIV в. была, как отмечалось, неудачной. К рубежу следующего столетия из-под китайского контроля освободились даже те районы Гуйчжоу, которые ранее считались подчиненными империи. Но весной 1403 г. правительство Чжу Ди вновь подчиняет их и учреждает здесь 14 управлений старшего чиновника [23, цз. 16, 298]. Для дальнейшего захвата всей страны мяо китайцы воспользовались междоусобной борьбой мяоских племен. В 1413 г. сюда вторглась 50-тысячная китайская армия [29, цз. 316, 7888 (4)]. В марте того же года Гуйчжоу получила «вспомогательный» (т. е. неординарный) статус провинции империи, а через год, в марте 1414 г., этот статус был окончательно утвержден [23, цз. 137, 1661, цз. 149, 1735]. Это сопровождалось установлением здесь обычных для Китая органов провинциальной власти — общеадминистративных, военных и судебных, а также новым территориальным районированием. В последнем случае наблюдается сочетание традиционных китайских административных единиц и отмеченных выше автономных образований.

Первоначально Гуйчжоу разделили на восемь областей (фу) и четыре округа (чжоу), сохранив в их подчинении 75 управлений старшего чиновника. Характерно, что все эти единицы были подведомственны имперскому Ведомству налогов, т. е. приобщены к китайской системе налогообложения [29, цз. 316, 7888 (4)]. Кроме этих «гражданских» территориальных делений в новой провинции были организованы 18 воинских вэев (гарнизонов), подчинявшихся центральному Военному ведомству. Оно же распоряжалось еще семью управлениями старшего чиновника в Гуйчжоу, имевшими, как из этого следует, военизированный характер (т. е. население которых было приписано к военному сословию) [29, цз. 316, 7888 (4)].

В дальнейшем чиновные учреждения и посты, а также административное деление в Гуйчжоу неоднократно менялось. В общем и целом пытались придерживаться порядка, чтобы в каждой области было по шесть округов и по четыре управления старшего чиновника. Но, согласно источнику, эти единицы «то разделяли, то соединяли и реформировали по-разному» [29, цз. 316, 7888 (4)].

К управлению местными делами на уровне ниже областного могли привлекаться и «местные чиновники» [29, цз. 316, 7888 (4)]. Это облегчалось тем, что к описываемому времени у мяо уже достаточно четко выделилась социальная верхушка, приобретшая определенные административные функции [73, 271]. За «местными чиновниками» сохранялось «право» посылать «дань» императору. Но контроль за их назначениями на должность и преемственность их функций был передан в руки столичного Ведомства чинов [29, цз. 316, 7888 (4)]. Высшее командование над всеми «местными войсками», т. е. отрядами, состоявшими из воинов мяо, поручалось центральному Военному ведомству [29, цз. 316, 7888 (4)].

Таким образом, в системе организации управления и районирования новообразованной провинции были использованы некоторые черты автономии, оставлявшиеся за местной некитайской социальной верхушкой. Но они тесно переплетались с ординарными китайскими порядками и осуществлялись при сохранении высшего контроля в руках китайской администрации. Отсюда можно заключить, что отмеченная автономия играла вспомогательную роль и использовалась имперскими властями в качестве орудия для закрепления своего господства.

Как явствует из сказанного выше, покорение Гуйчжоу и организация здесь провинции были осуществлены с помощью прямого военного давления. Это лишний раз подтверждает высказанный тезис о том, что китайское правительство в начале XV в. при всей рекомендуемой им осторожности в подходе к некитайским народам и стремлении «привлекать сердца добрым отношением» отнюдь не ограничивалось подобными методами и при возможности действовало открытой силой.

Образование провинции Гуйчжоу и связанное с этим еще большее закрепление китайского господства на юго-западе империи знаменует собой окончательное установление китайского господства на территориях к югу от р. Янцзы, заселенных инонациональными народами [73, 244, 277]. Но это совсем не означает, что местное некитайское население прекратило сопротивление китайскому владычеству. Вся первая четверть XV в., как до, так и после 1413–1414 гг., наполнена героическими страницами освободительной борьбы коренных жителей юго-западных провинций империи против установления китайского господства.