Императрица

Раух возглавлял мою свиту, словно утка утят. Девушки из храма Кровавой богини послушно следовали за ним, внимая каждому жесту. Он учил их, как лучше охранять императрицу, и мои защитницы, хорошо усвоившие уроки, низко нам откланялись и растворились среди придворных.

После того как советник отпустил своих подопечных, он направился ко мне и склонился в глубоком поклоне, всем своим видом показывая, что кланяется именно мне, а не принцу. Если Тавр и заметил что-то, то бровью не повел. Придворные пялились на меня и мое новое доверенное лицо, я чувствовала, что каждое мое слово, каждый вздох и взгляд, как всегда, станут предметом для разговоров. Может, потому я и хотела уничтожить старую аристократию. Большинство из них давно ни на что не годились, кроме как распускать сплетни.

— Ваше высочество, мой сын ожидает вас. Он просил и меня присутствовать при разговоре.

Я кивнула, стараясь выглядеть как должно императрице. Не хотелось бы, чтобы Роаху приписывали больше власти, чем он и так имеет. Советник послушно последовал за нами с принцем, когда мы удалились в приемную, которую я любила за зелень и золото в интерьере. Там ждал граф в окружении нескольких покрытых коркой льда чашек.

Отец с сыном смерили друг друга тяжелыми взглядами. А ведь у них одинаковые глаза. Раух встал за моей спиной, выражая полную преданность. Тавр коротко оглянулся, проверяя, хорошо ли заперта дверь и нет ли за ней любопытных ушей, он был как всегда практичен. Граф безуспешно пытался согреться. В последнее время у него это выходило все хуже и хуже. Даже взгляд словно обледенел. Я раскрыла объятия, предлагая свое тепло, но мужчина не сдвинулся с места. Меня его поведение немного обидело, но вида не подала. Опустив руки, с порога сообщила радостную новость:

— Теренис-младший был здесь и написал отречение от престола. Как и полагается, кровью. — Жестом фокусника достала из одной из многочисленных юбок, которые создал для меня Фиримар, заботливо свернутый документ.

Тавр внимательно изучил каждое написанное Теренисом слово.

— Моя прекрасная невеста, ты не представляешь, что сделала для нашего будущего. Но как ты смогла его убедить?

Граф поднялся из-за стола и, используя силу своей стихии, переместился к нам по воздуху. Придирчиво осмотрел свиток.

— Вроде почерк Терениса… Ты уверена, что это был именно он?

Я кивнула.

— В его планах — пересечь Великое море и, если удастся, открыть новые земли. Он не желает править империей.

— Это большое облегчение для всех нас, — тихо промолвил Раух.

Было видно, он чувствует себя не в своей тарелке. Даже пытался спрятаться за моей спиной от сына, который всем своим видом показывал, что не желает, чтобы отец находился здесь. Что бы ни произошло между ними, это заставляло Рауха испытывать такое бескрайнее чувство вины, что оно стало почти осязаемым.

— Тебя никто не спрашивал, — жестко оборвал его граф. — Маримар, почему мой отец решил, что он твой личный советник?

— Потому что он мой личный советник, — ответила тем же холодноватым тоном.

— Опрометчивое и отнюдь не мудрое решение. Этот человек ненадежен.

— Я сама решу, кто надежен, а кто нет.

Мне не хотелось вникать в семейные склоки клана Ледяного Ветра. Хватило знакомства со вздорной сестрой графа, которая считала, что я для него не лучшая компания. Роах, нужно отдать ему должное, не вынес сор из избы, не стал вспоминать о старых обидах, просто продолжил:

— Маримар, немедленно отправь моего отца обратно на север. Имеется ряд проблем, которые при дворе сыграют как с ним, так и с тобой злую шутку.

— Я не стану никуда отправлять человека, который спас мне жизнь, — прорычала в ответ.

— Я настаиваю, чтобы ты это сделала. Очень глупо не слушать меня.

— Вы забываетесь, граф. Здесь не академия, а я не ваша студентка. Более того, перед вами будущие император и императрица, а вы не следуете протоколу, не удосужились даже встать, когда мы вошли. Вам напомнить, что вы зависите от меня физически?

Последние слова вырвались у меня помимо воли, и я бы хотела взять их обратно. Сильным мужчинам нельзя напоминать об их слабости. А то, что графа поглощал холод его стихии, было слабостью. Роах переменился в лице, я не только задела его гордость, но сделала это перед людьми, которых он, мягко говоря, не любил. Тавр вдруг заинтересовался узором на ковре, Раух перед своим властным сыном почти слился с тенью.

— Я найду кого-нибудь другого, чтобы согреться, — зло пообещал Роах мне в ответ.

Он не услышал — не захотел? — что я обязана его отцу жизнью. Не высказал слова благодарности человеку, который спас его любовь.

— Надеюсь, Ану не откажет вам в дружеских объятиях. Потому что в моих вы не окажетесь.

Тавр приблизился ко мне, коснулся руки, успокаивая. А мне было обидно. Роах не уважал никого. Ни своего отца, ни меня. Привык быть самой яркой звездой на небосклоне, абсолютно не слушая других. Пусть он и говорил, что живет, чтобы служить мне, и что любит меня, но на самом деле служил империи и был предан ей, а меня считал неразумной девчонкой, неспособной принимать решения.