Императрица

Как-то утром зал советов потрясло только что доставленное послание. Князь Юэ и князь удела Лань Цзи, брат и племянник Маленького Фазана, подняли у себя в провинциях восстание, призывая свергнуть «Узурпаторшу». Только улыбнулась. То, что родичи покойного супруга вздумали громко требовать наказания для отклонившейся от «пути женщины» вдовы, выглядело глупо и смешно. Я не испытывала никаких опасений. Боги, избравшие меня правительницей, не могли не помочь. В ответ на боевые кличи, негодующие вопли и требования восстановить власть мужчины над женщиной я послала к мятежникам свои верные войска. И вновь случилось чудо. Всего двадцать дней спустя восстание было подавлено, а головы бунтовщиков украсили пики перед Южными воротами Запретного дворца. При Дворе чиновники Палаты Осени и дознаватели ведомства Очищения преследовали их сторонников. Были обнаружены и другие заговоры. Несколько князей и принцесс получили распоряжение повеситься у себя во дворцах. Во время дознания мне сообщили, что безудельный князь, один из начальников стражи Цзу Цзяо и его братья тоже клялись в верности бунтовщикам. Моя дочь Луна, зайдя ко мне в опочивальню, плакала и просила помиловать ее супруга. Но, невзирая на отчаяние Луны, я решила на примере зятя показать, что моя карающая десница не ведает жалости. Впрочем, избавив Цзу от позора публичной казни, я распорядилась уморить его голодом в темнице.

Незаконная и презираемая власть ускользает из рук при первых же признаках волнения. Бунт, подавляемый всего за несколько дней, — лишь нарушение порядка и не получает одобрения народа. Спокойствие в Империи было молчаливым признанием правомерности моих действий. Племянники убеждали меня основать новую династию, чтобы наш клан By стал Императорским Домом, а семья моего супруга — внеклановой родней. Монах Письмена Верности уговаривал меня сделаться первой женщиной-императором с начала времен. Я и в самом деле вот уже почти тридцать лет, не зная отдыха, трудилась на благо династии Тан, так что любой знал: именно мне она обязана процветанием. Чего же ради я должна править за спиной слабого сына, лишь называвшегося императором? Я уже сменила знамена, переименовала ведомства, и Лоян стал моей столицей. Более того, я сумела подавить бунты и укротить монголов. При мне достигли расцвета поэзия и искусства, восторжествовало правосудие. Народ забыл о голоде. И царящей вокруг красотой мир был обязан опять-таки мне. Так зачем сохранять довольно туманный титул Божественной Матери Священного Императора, а вместе с ним — намек на узурпацию власти? Почему бы энергично и открыто не исполнить предложенный Небом мандат?

На пятнадцатый день двенадцатого месяца четвертого года эры под девизом «Опущенных Рук и Сложенных Ладоней», через два месяца после восстания принцев императорской крови, я от имени Священного Императора созвала войска, некогда служившие моему супругу. В сопровождении своего сына Императора, его наследника, чиновников, губернаторов, варварских царьков и чужеземных посланников, а также толпы лихорадочно возбужденного народа я отправилась на берег реки Ло. Десять тысяч музыкантов дружно исполняли сочиненные мной четырнадцать строф «Радости и почитания». Я поднялась к алтарю. На вершине этого высокого холма я принесла в дар богине реки Ло, передавшей мне божественное послание, тысячу птиц, тысячу диких зверей, тысячу баранов и коз, тысячу быков и коров, тысячу жбанов зерна, тысячу кувшинов вина и бесчисленных редких животных, полученных от вассальных царств.