Императрица Елизавета Петровна. Ее недруги и фавориты

Теперь о «новых образцах огнестрельного оружия», знаменитом изобретении Петра Ивановича, – особой гаубице. Перед Шуваловым стояла задача – «армию достаточной артиллерией снабдить и достойными артиллеристами и инженерами наполнить». Задумал Шувалов свое изобретение за несколько лет до войны. В 1753 году он подал в Сенат очередной проект о создании «новой гаубицы с овальным калибром». Сенат проект одобрил, но дело к завершению двигалось медленно. Судя по документам, неутомимый Шувалов тринадцать раз поднимал вопрос о своей гаубице в Сенате. Вначале в Москве отлили две пробные пушки, их испытание дало вроде бы положительные результаты.

Вот выдержка из специальной статьи: «За три года до Семилетней войны Шувалов выдвинул идею гаубицы нового типа, предназначенной для борьбы с пехотой и конницей. Разработку ее поручили майору Мусину-Пушкину и мастеру Степанову, и уже в 1754 году эти орудия стали поступать в полки. Первое время их держали под большим секретом, и вне лагерей прислуга должна была укрывать дульную часть чехлами, дабы излишне любопытные иностранцы не проведали тайны их устройства. Артиллеристам было что скрывать – канал ствола к дулу расширялся по горизонтали до трех калибров. Поэтому при выстреле картечь разлеталась веером, поражая плотно сомкнутые батальоны и эскадроны противника. В 1756 году на “секретных гаубицах” заменили металлическим механизмом вертикальной наводки деревянный клин, подкладывавшийся до тех пор под ствол. Первоначально секретные гаубицы имели цилиндрические зарядные каморы, а с 1758 года они изготавливались с коническими каморами».

Впервые гаубицы Шувалова использовали в битве при Гросс-Егерсдорфе. Поражали они «плотно сомкнутые батальоны и эскадроны противника», все так. И секретность была обеспечена. Гаубицы оберегали от чужих глаз, как в нашу Отечественную войну ракетную установку «катюшу». За разглашение секрета новой пушки Шувалова положена была смертная казнь. Беда только, что вскоре выяснилось, что новая гаубица мало отличается от старых, то есть стреляет картечью все равно плохо, но еще при этом из нее нельзя стрелять бомбами и ядрами. После битвы при Цорндорфе шуваловская тайна раскрылась. Фридрих II получил несколько новых гаубиц в качестве трофея и выставил их на улицах Берлина с обидной надписью: «Большой секрет русских». Но сам Петр Шувалов был очень высокого мнения о своих гаубицах, их удалось снять с вооружения армии только после его смерти.

А вот безусловно доброе дело. В 1758 году при содействии Шувалова в России была создана первая объединенная школа подготовки офицеров для артиллерии и инженерных войск.

П.И. Шувалов в моем очерке выглядит прямо как человек Возрождения И все бы хорошо, если бы сам он не был коррупционер и взяточник. Жил широко, ел вкусно, в оранжереях ананасы разводил, кареты его возили английские лошади, грабил направо и налево, а умер, оставив казне долг в миллион. Широкая натура, ничего не скажешь.

Критиковали Петра Ивановича многие люди, и за дело, но особенно ярко обрисовал «порочную фигуру» князь Щербатов. Ему и предоставим слово:

«…Петр Иванович Шувалов был человек умный, быстрый, честолюбивый, корыстолюбивый, роскошный, был женат на Мавре Егоровне Шепелевой, женщине, исполненной многими пороками, а однако любимице Императрицы…»

«Тут соединяя все, что хитрость придворная наитончайшего имеет, т. е. не только лесть, угождение монарху, подслуживание любовнику Разумовскому, дарение всем подлым и развратным женщинам, которые были при Императрице (и которые единые были сидельщицы у нее по ночам, иные гладили ей ноги)… проникнул он (то есть Шувалов), что доходы государственные не имеют порядочного положения, а Императрица была роскошна и сластолюбива; тогда как сенат, не имея сведения о суммах где какие находятся, всегда жаловался на недостаток денег, сей всегда говорил, что их довольно, и находил нужные суммы для удовольствия роскоши Императрицы».

«Откупы, монополия, мздоимство, торговля, самим заведенная и грабительство государственных имений не могли однако его жадность и сластолюбие удовольствовать; учредил банк… Но кто сим банком воспользовался? Он сам…» – и добавлю – ближайшее окружение Шувалова.

«Властолюбие его равно как и корыстолюбие пределов не имело».