Императрица Елизавета Петровна. Ее недруги и фавориты

Сколько раз после этого Елизавету пытались выдать замуж! Следующей кандидатурой в женихи был побочный сын польского короля Августа II Мориц Саксонский. Это был красивый, смелый, образованный, но слишком бойкий человек, из-за чего в Европе его откровенно называли авантюристом. Не очень понятно, как можно было, замахнувшись хотя бы в мечтах на французскую корону, спуститься до подобной кандидатуры. Елизавета хотя бы была «привенчана», а Мориц – откровенно незаконнорожденный! Но переговоры начались, и вездесущий саксонец Лефорт уже послал Морицу портрет цесаревны и пылкое послание с описанием прелестей невесты: «…прелестное круглое лицо, глаза, полные воробьиного сока, свежий цвет лица и красивая грудь». Что такое «воробьиный сок в глазах», знали в XVIII веке, сейчас эти знания утрачены, но красиво, ничего не скажешь.

По счастью, этот брак не состоялся. Вокруг Морица завязалась такая интрига, что хоть святых выноси. Склоки возникли вокруг Курляндии, где скромно жила наша Анна Иоанновна – жена покойного герцога. Курляндия была лакомым куском, и Мориц задумал овладеть сим государством, разумеется, вкупе с герцогиней, на которой надо было жениться. Анна была согласна на брак с красавцем Морицем, но нашелся человек, который был очень не согласен на подобный вариант. Этим человеком был фаворит Екатерины и фактический правитель князь Александр Данилович Меншиков. Он сам хотел заполучить Курляндию, для чего поехал в Митаву и учинил там форменный скандал. Угроза его была серьезной: если курляндский сейм выберет Морица, то он введет войска. В дело вмешалась Польша. Екатерина спешно отозвала своего фаворита в Петербург. Мориц был полностью скомпрометирован и в глазах государыни, и всей Европы. Зачем нам такой жених? Такой нам не нужен.

При дворе меж тем образовались две партии, решался вопрос о престолонаследии. Первая задача любого правящего монарха – обеспечить себе приемника, озабочена этим была и Екатерина. Казалось вполне естественным, что наследником следует объявить сына казненного Алексея Петровича – мальчика Петра Алексеевича. Но такие же права на трон имеют дочери Екатерины. Анна уже замужем, ее отсекаем, но есть Елизавета. За Елизавету стояла сильная партия: Толстой, Бутурлин, Голицын, глава украинских войск, Девьер, генерал-полицмейстер Петербурга. За Петра Алексеевича тоже стояли сильные люди, а главное – к этой партии принадлежал сам Меншиков.

Умный и осторожный вице-канцлер Остерман Андрей Иванович, дабы примирить обе партии, измыслил замечательный план – женить Петра Алексеевича на цесаревне Елизавете. Петр еще ребенок, невеста старше его на семь лет, на это никто не обращает внимания. Главным препятствием к осуществлению плана служат их родственные отношения. Елизавета – родная тетка Петра Алексеевича, а это значит, что он, «придя в совершенные лета», может с легкостью расторгнуть этот брак, и церковь его в этом поддержит. Затею эту на корню отверг Меншиков. Он твердо стоял за Петра Алексеевича, поскольку намеревался выдать за него свою старшую дочь Марию. Как всегда, стремительный и уверенный в себе, он успел поговорить об этом с императрицей и получил ее согласие на этот брак.

В декабре 1726 года новый претендент на руку Елизаветы – двоюродный брат герцога Голштинского, Карл Август, титулованный епископ Любский, прибыл в Петербург. Он сразу был обласкан двором, государыня пожаловала его орденом Св. апостола Андрея Первозванного, за этим дело не стало, всё по-родственному. Елизавета устала ждать мужа. Карл Август ей понравился, она даже успела его полюбить. И вообще в этом есть что-то мистическое: две сестры выходят замуж за двух братьев. Придет время, и они уплывут в сказочную Голштинию, будут жить рядом, ездить друг к другу в гости. Мардефельд, прусский посланник в России, написал в своем отчете про Елизавету: «Она совершенная немка по духу и только ждет, чтобы уехать отсюда».

А пока матушка здорова и благополучна, будущее виделось радужным! Летний яркий день, летит по волнам любимая яхта императрицы «Елизавета», направляясь в Петергоф. На мачте яхты развевается государственный флаг, а за ней поспешает целая флотилия судов. Тут и русские вельможи, и иностранные посланники, музыканты с валторнами и трубами играют не переставая, и только когда в гавани начинают из всех батарей палить пушки, они прерывают игру. Берхгольц подробно описал увеселительную прогулку, а в конце дал бытовой совет: господа, при подобных поездках «всякий обыкновенно должен взять с собой собственную постель», а в противном случае хоть на полу спи без подушки и одеяла. Но это всё мелочи, в Петергофе будет весело, и вино будет литься рекой.