Императрица Ядов (ЛП)

Я попыталась подавить чувство гордости, которое расцвело в моей груди при этой новости. Наталья станет прекрасной королевой, и империя, которую она построит, будет жить веками. Больше не маленькая девочка с пауками и дерзким смехом, а теперь Пахан Братвы Тархановой.

— Ты ее знаешь. — Дон посмотрел на меня обвиняюще. — Почему она не позволяет нам экспортировать оружие?

— Я понятия не имею. Я не была посвящена ни в одну из ее политик, Дональд. — мой тон был резким. — Но я знаю, что ей нравится доставлять неприятности. Уверена, она усложняет это только потому, что ей это интересно — или потому, что она хочет больше денег.

— Мы не можем предложить больше денег, — добавил Джонатан.

Татьяна махнула рукой, и за столом воцарилась тишина.

— Давайте не будем беспокоиться о том, что происходит за пределами Нью-Йорка, — она провела рукой по пяти территориям. — Люди готовы?

— Просто ждут оружия.

Она кивнула.

— Я принесу их. Все свободны. — мы начали расходиться, но она позвала меня по имени. — Только не ты, Елена.

Я попятилась, не обращая внимания на злобные взгляды, брошенные в мою сторону.

Когда комната опустела, она спросила:

— Ты хорошо устроилась?

— Да.

— Хорошо, я рада это слышать. — Татьяна села обратно в кресло, слабый проблеск усталости проглядывал сквозь тонкие линии ее лица. — Я чувствую, как боссы готовятся к забастовке, — сказала она. — Их дыхание на моей шее.

— Ты становишься параноиком.

Ее глаза впились в меня.

— Паранойя сохраняет людям жизнь. Ты знаешь это, Елена.

Я не стала опровергать ее заявление.

Вместо этого я подошла ближе, прислонившись бедром к столу. Мои глаза быстро пробежались по картам, каталогизируя названия и даты, которые я прочитала.

— Они не найдут тебя. Никто из них не стал бы пачкать обувь в канализационной воде.

Это заставило ее слабо улыбнуться.

— Полагаю, ты права, но мы не можем их недооценивать. Особенно если они объединят свои силы.

— Ты действительно думаешь, что они объединят свои силы? — я спросила. — Никто из них не похож на такой типаж.

Татьяна посмотрела на темные стены, выражение ее лица изменилось.

— Я когда-нибудь рассказывала тебе о том, как это произошло со мной, Елена?

— Твой отец оставил тебя и твою мать ради молодой женщины... и сына. Вы обе впали в нищету, и твоя мать умерла.

— Она умерла, обнимая меня, — сказала она. Ее тон не был ни грустным, ни счастливым, вместо этого он был воздушным и темным, будто она погрузилась в кошмарные воспоминания. — Иногда, когда я засыпаю, я все еще чувствую их. Я чувствую ее потную кожу и жар, чувствую ее дрожащую грудь и потрескавшиеся губы. Никакого достоинства — мой отец не позволил ей умереть достойно.

— И мой тоже.

— Отцы, — вздохнула Татьяна. — Я часто думаю о нем. Ты думаешь о своем отце?

— Мне все еще снятся кошмары о нем, — честно ответила я. — Я вижу, как он сгибается пополам, хватаясь за грудь. Иногда он знает, что это я его отравила, иногда нет.

— Мне нравится думать, что он знал. Это заставляет меня чувствовать себя самодовольной.

Я почувствовала, как у меня дернулись губы.

— Меня тоже.

Татьяна пристально посмотрела на меня. В тусклом свете ее глаза казались скорее черными, чем серо-голубыми.

— Я решила свою судьбу в тот момент, когда больше не могла ощущать ее пульс, — сказала она. — Когда моя мать умерла со мной на руках, я поняла, что мир должен быть наказан. Мужчины, которые бросили ее, и женщины, которые предали ее. Все, что у меня было, это мой ум и красота — и то, и другое сослужило мне хорошую службу.

— Ясно. — я обвела рукой вокруг себя. — В твоем распоряжении целое королевство.

Дерьмовое королевство, но, тем не менее, королевство.

— Я вижу себя в тебе, Елена. Моложе и полной надежд, но себя. Я смотрю на тебя и вижу маленькую девочку, которая только взглянула на Константина Тарханова и поняла, что он будет идеальным защитным одеялом.

— Почему ты выбрала Константина?

Татьяна выглядела задумчивой.

— Мне было семнадцать или восемнадцать — совсем юная — и я работала секретаршей у известного преступника. Константин уничтожил свою организацию... но позволил мне уйти до того, как начали стрелять пушки. Даже передал мне мою сумку и пальто, предупредив, чтобы я убиралась как можно быстрее, пока не стало опасно. — это похоже на моего мужа. — Я этого не сделала. Я просто ждала на улице, пока они с Артемом не закончат кровопролитие. Когда он увидел, что я жду, то предложил мне работу.

— Этого было недостаточно?

— Даже близко нет, — засмеялась она. — Я годами наблюдала, как он накапливал власть, и моя ненависть к нему становилась все сильнее и сильнее. Каждый раз, смотря на него, все, что я могла видеть, был мой отец.

Я стиснула зубы, чтобы не наброситься на нее. Константин не был похож ни на одного мужчину, которого Татьяна когда-либо знала, особенно на ее жалкого отца.

Ее глаза остановились на исчезающем синяке.

— Думаю, он был больше похож на моего отца, чем я думала раньше.

— Что насчет твоего сына? — я спросила. — Ты не скучаешь по нему?

— Я сожалею, что не смогла спасти его, — призналась она. — Я могла бы спасти ее, но не смогла спасти его.