Императрица Мария Федоровна

24 сентября 1918 года пришло сообщение, что германский император Вильгельм предложил приостановить военные действия и начать мирные переговоры. «Я, – писала по этому поводу вдовствующая императрица, – находилась в таком душевном состоянии, что даже не смогла порадоваться за других, ибо полагала, что ни нам, ни нашей несчастной стране, уже ничто не поможет! Напротив, я расплакалась, – к своему стыду». Вечером Мария Федоровна в экипаже отправилась в Дюльбер, чтобы повидаться и обсудить последние новости с великим князем Николаем Николаевичем. В разговоре с императрицей Николай Николаевич высказал мнение, что предложение Вильгельма находится «в наших интересах». «Дай-то Бог!» – записала в дневнике императрица.

26 сентября 1918 года исполнилось шесть месяцев со дня кончины князя Шервашидзе. В церкви Ай-Тодора была отслужена панихида, на которой присутствовала Мария Федоровна и близкие к ней люди. Императрица всегда относилась к нему с большим уважением и доверием, и теперь остро ощущала «эту огромную утрату».

Приехавшая из Дании Демидова 3 октября передала императрице письмо от датского короля Кристиана Х, которое глубоко ранило ее сердце. «Все они, – писала Мария Федоровна в дневнике, – верят, что ужасные слухи о моем Ники сущая правда». В ответном письме, направленном тогда же в Копенгаген, она писала: «Ужасающие слухи о моем бедном любимом Ники, кажется, слава Богу, не является правдой, т. к. после несколько недель ужасного ожидания я поверила в то, что он и его семья освобождены и находятся в безопасности. Можешь представить себе, каким чувством благодарности к Нашему Спасителю наполнилось мое сердце! Я ничего не слышала от него (Николая II – Ю.К.) с марта, когда они были еще в Тобольске, так что ты можешь представить себе, какими страшными для меня были все эти месяцы.

Теперь, когда со всех сторон мне говорят об этом [что Николай жив], ведь я же должна надеяться, что это, действительно, правда. Дай-то Бог! Ужасно быть отрезанным от всех когда-то любимых и даже не получать писем – единственного утешения в долгой разлуке.

В данный момент мы живем свободно и спокойно, надеясь на светлые времена. Мы все здоровы. Сын Ольги бегает сейчас вокруг, и он такой милый, и всегда в хорошем настроении. Это радость видеть, как она (Ольга – Ю.К.) счастлива. Она и Ксения просят меня кланяться тебе и Александрине» (королева Дании – Ю.К.).

Осенью 1918 года в Крым с семьей приехала княгиня Лидия Леонидовна Васильчикова. Она с трудом вырвалась из Петрограда, где была подвергнута допросу в ЧЕК’а. В своих воспоминаниях Л.Л. Васильчикова подробно описывала разговор, состоявшийся между ней и Марией Федоровной на следующий день после приезда.

«Императрица во всех подробностях расспросила меня про мое пребывание в Петербурге и Москве, про условия жизни, настроение жителей, допрос Урицким и заключением в ЧЕК’а. “Мне говорили, что вы сидели в одной камере с Н.С. Брасовой. Какие у нее известия о Мише?”

Боясь вопроса о Государе, я старалась растянуть рассказ о том немногом, что знала про Михаила Александровича. Но, наконец, она меня спросила: “А что Вы слышали про моего старшего сына?” Я ответила, что до Москвы дошли самые страшные слухи. Видя мое смущение, императрица сказала успокоительным тоном: “Да, я знаю, что говорят, но у меня другие сведения”. Когда я упомянула об этом разговоре великой княгине Ольге Александровне, она мне прямо сказала: “Я знаю, все думают, что мой старший брат убит, но у Мама имеются сведения, что он жив!”».