Императрица Мария Федоровна

Из личных средств императрицы Марии Федоровны оказывалась денежная помощь и благотворительным организациям Дании. В архивах сохранились описи, свидетельствующие о размерах этой помощи. Среди подобных организаций были: Приют святой Дагмары, женское благотворительное общество в Копенгагене, общество «Нудела», занимающееся раздачей лекарств бедным, институт диаконис, действовавший при датских церквях и осуществлявший помощь нуждающейся части населения.

Мария Федоровна на протяжении всей своей жизни была шефом Кавалергардского и лейб-гвардии Кирасирского 4-го (впоследствии 2-го), лейб-драгунского Псковского и 32-го лейб-драгунского (впоследствии 11-го Уланского) Чугуевского Ея Императорского Величества полков и Гвардейского экипажа.

Императрица Мария Федоровна в окружении офицеров кавалергардов

Маршал Финляндии Густав Маннергейм, бывший в молодости кавалергардом, вспоминал: «Иногда в зимнее время офицеры кавалергардского полка должны был нести караул в Зимнем дворце. В эти минуты мне казалось, что я прикасаюсь к частичке истории России. Подобные чувства вызывала и историческая военная форма, которую мы должны были носить: мундир из белого сукна с посеребренным воротником с галунами, плотно облегающие лосины, блестящие кожаные сапоги. Поверх мундира надевался красный вицмундир с Андреевскими звездами, вышитыми спереди и сзади. Наряд довершала каска, украшенная двуглавым императорским орлом, которого мы, офицеры, называли мирным именем “голубь”.

Императрица Мария Федоровна в мундире Кавалергардского полка

Зимний дворец предоставлял офицерам-кавалергардам и более приятное впечатление, раз в году шеф полка императрица Мария Федоровна вместе со своим супругом императором Александром III принимала у себя всех офицеров полка…»

Христианская вера в царской семье

В жизни императора Александра III и императрицы Марии Федоровны религия занимала особое место. Мария Федоровна глубоко прониклась русской православной религией и культурой уже в первые годы замужества. Живя в России, она усвоила дух и обычаи страны. Ее первый жених, великий князь Николай Александрович, в первые месяцы знакомства в письме к отцу написал: «Прошу Бога, чтобы она (Дагмар – Ю.К.) привязалась к новому своему Отечеству и полюбила его так же горячо, как мы любим нашу милую Родину. Всякий любит свое отечество, но мы, русские, любим его по-своему, теплее и глубже, потому что с этим связано высокое религиозное чувство, которого нет у иностранцев и которым мы справедливо гордимся…»

Высокое религиозное чувство великому князю Николаю Александровичу, так же, как и его брату великому князю Александру Александровичу, было привито их матерью – императрицей Марией Александровной. Александр в письмах к жене не раз отмечал, что главное влияние в вопросе духовного и нравственного воспитания на него оказала его мать: «Мама постоянно нами занималась, приготовляла к исповеди и говению; своим примером и глубокою христианскою верою приучила нас любить и понимать Христианскую веру, как она сама ее понимала. Благодаря Мама мы, все братья и Мари, сделались и остались истинными христианами и полюбили веру и церковь. Сколько бывало разговоров самых разнообразных, задушевных: всегда Мама выслушивала спокойно, давала время все высказать и всегда находила, что ответить, успокоить, побранить, одобрить и всегда с возвышенной христианской точки зрения. Всем, всем я обязан Мама – и моим характером и тем, что есть!»

Во всем происходящем как Александр Александрович, так и Мария Федоровна видели прежде всего Промысел Божий. «Во всем, что делается на Земле, – писал из Болгарии цесаревич, – есть воля Божия. Господь, без сомнения, ведет судьбы народов к лучшему, а не к худшему, если они, конечно, не заслуживают полного Его гнева. Поэтому да будет воля Господня над Россией, и что ей следует исполнить, и что ей делать, будет указано Самим Господом. Аминь».

И.К. Макаров

Нагорная проповедь. Царское семейство перед Христом 1889

Молитва, как очищение души и утверждение лучших благородных помыслов, была постоянным спутником жизни императорской четы. «…Ты не можешь себе представить, – писал цесаревич 30 июня 1879 года во время очередной разлуки с Марией Федоровной, – что я чувствовал, видя эти милые комнаты, где еще так недавно мы жили так счастливо все вместе. Мне вдруг сделалось так грустно, так было все пусто кругом меня, я взошел в спальню и там на коленях горячо молился перед образами за тебя, моя душка, и за милых детей и просил моих дорогих Ан-Папа и Ан-Мама, чтобы они не забывали нас в своих молитвах, как до сих пор нас не забывали и благословляли!..»