Императрица Ольга

С одной стороны, мне приятно, что люди признают меня императрицей, но в то же время меж лопаток пробегает неприятный холодок, оттого, что для этого мне пришлось предъявить им солидную вооруженную силу, как это делалось в позапрошлом веке, когда на престол всходили предыдущие императрицы: Елисавет Петровна да Екатерина Алексеевна. И первое, что мне придется сделать – это назначить вместо опозорившего свое имя мятежом дяди Владимира нового командующего Гвардией, а уже ему придется чистить этот гадюшник до белых костей. Да что там два часа думать; вот рядом стоит Мишкин, его и назначу. И никаких «не хочу», потому что надо. А мой будущий муж будет формировать корпус морской пехоты, статус которого будет приравнен к лейб-гвардии. Но это будет потом, а пока мы давим мятеж, стараясь пролить при этом как можно меньше крови.

Кстати, о дяде Владимире, будь он неладен. Час назад он позвонил мне и сказал, что сдается на милость победителя вместе с тетей Михень. Просил помнить о нашем родстве и говорил, что сдается во имя человеколюбия. Фактически это означало полный разгром заговора, ибо британские кураторы действовали исключительно через тетю Михень и от имени дяди Владимира, и самостоятельного влияния в гвардейских частях не имели. Сопроводить эту сладкую парочку ко мне на суд и расправу я отправила эскадрон ахтырских гусар, которые с радостью взялись выполнить это поручение. Вслед за дворцом Владимировичей капитулировали находящиеся по соседству казармы Преображенского полка. Командир сего полка, старейшего в русской армии, генерал-майор Свиты Сергей Сергеевич Озеров устрашился наведенных на него двенадцатидюймовых орудий древнего броненосца и предпочел выкинуть белый флаг. Вслед за казармами Преображенского полка сложили оружие и караулы Зимнего дворца, которые тут же были сменены морскими пехотинцами моего будущего мужа, что открывало мне дорогу к переезду в главную императорскую резиденцию Российской империи, но я пока медлила. Еще не все дела были сделаны здесь, на Варшавском вокзале.

В Зимний дворец я въеду не раньше, чем сдадутся последние мятежники и процесс смены власти станет необратимым. К тому же, несмотря на то, что господин Мартынов уверял, что все под контролем, меня продолжает грызть беспокойство за судьбу Ники. Я понимаю, что телеграмма: «состояние тяжелое, прогноз стабильный», вполне может быть частью заранее задуманной игры, но меня не отпускает мысль, что что-то могло пойти не так и Ники действительно могли ранить из револьвера. Никто из нас не идеален, и агенты СИБ тоже. Быть может, там был еще один убийца, который сумел подкрасться незамеченным, или случилась еще какая-нибудь накладка; так что сразу, как все закончится, я отправлюсь в Царское село, и паровоз для этого постоянно стоит под парами. Каким бы он ни был, Ники остается моим братом, и после потери Жоржа я не хочу потерять еще и его.

Единственным сохраняющимся очагом сопротивления оставался Николаевский вокзал, занятый остатком преображенцев и примкнувших к ним одиночных мятежников. Брать его штурмом грозило большим кровопролитием, а сдаваться по доброй воле мятежники пока отказывались. Главным там был бывший командующий гвардейским корпусом, бывший генерал-адъютант и пока что князь Сергей Илларионович Васильчиков. Известие о том, что люди, которые и подбили его на мятеж, уже побежали за прощением к новой императрице (то есть ко мне), произвело на него самое удручающее впечатление, но сдаваться он пока отказывался. Одна только организация покушения на членов высочайшей фамилии тянула если не на виселицу, то на вечную каторгу. Мы тоже пока не торопимся. Вокзал с прилегающей территорией был плотно обложен по периметру верными нам частями, и кольцо оцепления неумолимо сжималось. Одновременно Александр Владимирович готовил ударный кулак в виде батальона своей морской пехоты, который в случае необходимости после артиллерийского обстрела ворвется внутрь и решит все дело, ибо, как он говорит, тянуть с этим до бесконечности просто невозможно.

Я понимаю его нетерпение, но не буду предпринимать ничего подобного до тех пор, пока сохраняется шанс решить этот вопрос без особого кровопролития, ибо мятежники, кто по одному, кто мелкими группами, стремятся без оружия покинуть территорию вокзала, чтобы затеряться на просторах столицы. Их, конечно, сразу же ловят и, опросив, отправляют под арест, но желающие сбежать не переводятся. Именно по результатам этих допросов и стала ясна картина уныния и разброда, царящая среди мятежников. А недавно мне доложили, что с территории вокзала раздаются ружейные залпы. Капитан Деникин, сообщивший мне об этом по телефону, высказал предположение, что это мятежники расстреливают тех своих товарищей, которые выказали малодушие и пытались дезертировать, дабы спасти свою жизнь.