Империализм от Ленина до Путина

«История так же, как и познание, не может получить окончательного завершения в каком-то совершенном, идеальном состоянии человечества; совершенное общество, совершенное «государство», это – вещи, которые могут существовать только в фантазии. Напротив, все общественные порядки, сменяющие друг друга в ходе истории, представляют собой лишь преходящие ступени бесконечного развития человеческого общества от низшей ступени к высшей. Каждая ступень необходима и, таким образом, имеет свое оправдание для того времени и для тех условий, которым она обязана своим происхождением. Но она становится непрочной и лишается своего оправдания перед лицом новых, более высоких условий, постепенно развивающихся в ее собственных недрах»[28]. Этот фрагмент «позднего» Энгельса как будто специально направлен против антисталинистов и поверхностных «сталинистов», которые не видят оправдания для диктатуры пролетариата сталинский период или, напротив, делают из нее мерку для всех времен и народов. Здесь в предельно общей форме выражено и наше отношение к периоду Сталина.

Вопрос заключается только в том, когда же эта система изжила себя? «У нее [диалектики], правда, есть и консервативная сторона: каждая данная ступень развития познания и общественных отношений оправдывается ею для своего времени и своих условий, но не больше»[29], – пишет Энгельс. Но, когда наступило это «но не больше»? Когда именно «сталинская бюрократия» стала оковами на пути к коммунизму?

Собственно, здесь мы должны выйти за пределы периода жизни Сталина и обратиться к позднесоветским временам, когда, по нашему мнению, были созданы условия перехода к высшим стадиям коммунистического общества.

Коммунизм требует развития производительных сил. Однако производительные силы – это не только и не столько техника и технология. Это – производительная сила Человека вообще, способность продуктивно преобразовывать природу, общественным образом производя самого себя.

Деятельность человека орудийна, то есть осуществляется при помощи орудий труда, от степени развития которых зависят, в конечном счете, те отношения, в которые вынуждены вступать между собой люди, вся структура общественного организма.

В области развития орудий труда в конце 50-х – начале 60-х происходит революция, которая приводит к созданию вычислительных машин.

Поскольку коммунистические отношения не вызревают в недрах капиталистического общества, а сознательным образом формируются, для социализма особую роль приобретает план, учет, контроль. Вычислительная техника радикально сокращает общественно необходимое рабочее время, которое общество должно резервировать специально на дело администрирования. Более того, сам процесс управления обществом упрощается, переходит с «кустарного» на «фабричный» способ своего осуществления.

Таким образом, уже после смерти Сталина общественная производительная сила доросла до той стадии, когда возможность действительного уничтожения частной собственности замаячила на горизонте. Но тут руководство КПСС сделало все, чтобы не дать этой возможности превратиться в действительность. Наоборот, было ликвидировано и формальное обобществление средств производства, реставрация капитализма.

В таком подвешенном состоянии, когда возможность прорыва в Царство Свободы уже появилась, а сила Царства Необходимости все еще велика, общество поразило небывалое до тех пор напряжение. Советское общество стало невыносимым, зависнув на полпути в коммунизм. «Действительное отчуждение человеческой жизни остается в силе и даже оказывается тем большим отчуждением, чем больше его сознают как отчуждение…»[30] – пишет Маркс.