Империи норманнов: Создатели Европы, завоеватели Азии

После 1066 года вдоль шотландских рубежей обосновалась новая нормандская правящая элита. Как и в Уэльсе, существовала опасность, что она не остановится на границе. Однако имелись важные различия, из-за которых влияние нормандцев к северу от залива Солуэй-Ферт приняло другие формы. Наиболее очевидным был характер королевской власти в Англии. Вильгельм завоевал королевство, которое правители Уэссекса создали на юге. Королевские указы лучше всего действовали к югу от Темзы, но ослабевали по мере продвижения на север. Мидлендс и Восточная Англия находились под надежным контролем, а вот к северу от Хамбера влияние короля было в значительной степени опосредованным{292}. Можно также увидеть разницу между старым графством Йорк (современный Йоркшир и части Ланкашира) и графством Бамборо к северу. Первое по-прежнему входило в ядро английского королевства, и им владел граф, подчинявшийся королю. В то же время в Бамборо правили местные династии. Здесь английский монарх был скорее сюзереном, нежели королем{293}.

Эти различия отражены в «Книге Страшного суда», в которую включены Йоркшир и некоторые части Ланкашира, однако на Тисе она останавливается. Современные графства Нортумберленд и Дарем, очевидно, считались больше похожими на Уэльс и Шотландию, чем на собственно Англию. Это также следует из хартии Вильгельма Руфуса для церкви Тайнмута, которая подтверждает ее владения «к северу от Тайна, к югу от Тайна и в Англии». Хотя сам документ является более поздней подделкой, он демонстрирует местную точку зрения на политическую географию{294}. Первые указанные территории являются областями английского сюзеренитета и влияния, а не прямого управления.

Поскольку королевская власть ослабевала по мере продвижения на север, прямая интервенция в этих регионах встречалась редко: сохранилось мало свидетельств вторжения англичан в Шотландию, как это было в Уэльсе до нормандского завоевания. Конфликты по-прежнему были хотя и частыми, но в основном локальными. К тому же самые северные части Англии были гораздо менее урбанизированы и меньше использовали монеты, нежели юг и восток (или даже Йоркшир, если уж на то пошло), – в социальном и экономическом плане Англия здесь плавно сливалась с Шотландией, а не сталкивалась с ней. Со своей стороны, регион Лотиан на юго-востоке Шотландии видел немало английских поселений еще в ранний англосаксонский период и по-прежнему был связан с социально-экономическим миром юга сильнее, нежели большая часть Уэльса или Хайленда (Северо-Шотландского нагорья). Действительно, одно из первых зарегистрированных употреблений названия England (древнеанглийское: engla lond) относится к Лотиану, а не к современной стране.

С конца IX века в Шотландии доминировало королевство Альба, расположенное на севере и востоке, которое в течение XI столетия подчинило себе старое британское королевство Стратклайд/Камбрия{295}. Получившееся в результате государство стало составным. Уже в XII веке слово «Шотландия» в строгом смысле обозначало только регион к северу от залива Ферт-оф-Форт, причем это была единственная территория под властью короля Альбы. Мори на севере и Галлоуэй на юго-западе оставались в значительной степени независимыми{296}. Тем не менее Альба была могущественным государством. Хотя его ресурсы не могли сравниться с ресурсами английских королей, его правители – их все чаще называли королями шотландцев – значительно превосходили богатством валлийских правителей. Поэтому возможные конфликты грозили новым нормандских лордам приграничных земель значительно большими рисками.

Со своей стороны, Вильгельм и его преемники интересовались Шотландией не больше, чем Уэльсом. Регион был слишком беден и слишком далек от Нормандии, чтобы оправдать затраты на настоящее завоевание. Однако, как и в Уэльсе, англо-нормандские монархи стремились сохранить определенную гегемонию над этими землями{297}. При этом после 1068 года их интерес подогревался местонахождением Эдгара Этелинга, последнего оставшегося отпрыска английской династии.