Империя

— Хорошо, — миролюбиво произнес он, но Оля прекрасно знала, что накопившееся в нем раздражение никуда не делось. Просто затаилось до поры до времени. — Тогда помолчим. Надвигается плохое. Я чувствую. — Владимир выключил приемник. — Больше месяца сосет внутри червячок… Будем ждать молча…

Плотно стиснув и без того узкие губы, Кирсанов еще больше прибавил скорости. Оля отстегнула ремень безопасности и небрежно отбросила его в сторону. Она потянулась к лежащей на приборной панели пачке «Мальборо», выудила одну сигарету. Владимир покосился на супругу, недавно завязавшую с этой пагубной привычкой, и вновь вернул взор на дорогу. По встречной полосе стремительно несся крупногабаритный «КамАЗ».

Кирсанов уверенно забрал немного вправо, но тут произошло нечто непредвиденное. «КамАЗ» ослепил его дальним светом, а сам энергично вырулил влево. Огромный автомобиль, за рулем которого, по всему видать, сидел не вполне трезвый водитель, намеренно шел на стопроцентное столкновение. Голубые глаза Ольги широко распахнулись лишь на мгновение, но уже в следующую секунду испуганно зажмурились.

Владимир среагировал молниеносно. Автомобильные шины взвизгнули на сухом асфальте, руль стремительно завращался в уверенных мужских руках, и столкновения удалось избежать. Однако неизвестный Кирсановым недоброжелатель рассчитал все до мелочей. Спортивная иномарка пошла юзом, вылетела на обочину и, ткнувшись передним бампером в придорожную колею, перевернулась в воздухе. За первым сальто последовало второе, затем третье, и машина угомонилась лишь в тот момент, когда со всего размаху впечаталась в огромную массивную сосну.

Не пристегнутую ремнем безопасности Ольгу выбросило через разбитое лобовое стекло. Уже будучи в бессознательном состоянии, она пролетела несколько метров вперед и без движения распласталась на земле среди окрашенной в желтые и багровые тона опавшей листвы. Грохнул взрыв, и модная спортивная машина Владимира Кирсанова превратилась в полыхающий факел, в самом центре которого оказался ее владелец. Языки пламени облизали и высокое, уходящее под небеса дерево.

Вся эта ужасная картина во всей красе отразилась в тонированных стеклах проезжавшего мимо «бьюика». Черный старенький автомобиль лишь на мгновение притормозил возле места трагедии и, прибавив скорости, помчался дальше. «КамАЗ» также успел благополучно скрыться в дали автомагистрали. Он уже вернулся на свою законную полосу движения и сменил дальний слепящий свет фар на более мягкий ближний.

Через несколько минут тишину нарушили звуки сирен спешащих к месту аварии пожарных машин. Иномарка уже сгорела дотла, а пламя вовсю забавлялось с кронами близстоящих деревьев. На пустынной дороге, то ли по иронии судьбы, то ли благодаря хорошо и грамотно спланированной акции, не обнаружилось ни одного свидетеля произошедшего.

Глава 3

Кирсанов-младший, облаченный в форму жокея, которая идеально гармонировала с его светлыми волосами и голубыми, как небесный купол, глазами, поднялся по специальной металлической подставке, дабы усесться в седло покорно ждущей своего седока лошади. Обучение верховой езде было одним из любимых занятий Ивана. Когда он скакал по манежу рысью или галопом, он чувствовал, как его тело и тело находящегося под ним скакуна становились единым целым. Это и было самым упоительным, если не считать, конечно, ощущение скорости, грации. Но сегодня, как это ни странно, Ванечка Кирсанов не чувствовал никакого упоения. Его поглотили какая-то опустошенность и безотчетный страх. Этому не было логического объяснения, но легче на душе от этого не становилось. С ним что-то происходило, и он усиленно пытался понять, что именно. Долговязый и нескладный на первый взгляд тренер с широкими, вполлица усищами, закрученными на гусарский манер, что-то подсказывал мальчику на английском языке, а тот понятливо кивал в ответ. Но голос тренера был далеким и неестественным.

Сумерки уже полностью окутали предместье Лондона, и площадку манежа при школе-пансионе освещали лишь лампы дневного света.

— Взяли уздечку, — инструктировал Кирсанова усатый тренер на идеально чистом английском без малейшего акцента. — Правую ногу — в стремя… Корпус резко вверх…

Ваня уже закинул ногу и готов был уверенно поставить ее в стремя, но по какой-то непонятной причине нерешительно опустил ее обратно на подставку. В груди произошел безосновательный толчок, будто укол в сердце. Организм Ивана бунтовал против любых действий. Уздечка выскользнула из пальцев, а мальчик растерянно уставился на стоящего рядом с ним тренера.

— Не бойтесь, — подбодрил Кирсанова мужчина и открыто улыбнулся при этом. Работа с детьми научила его спокойно относиться к любым неординарным поступкам. — В прошлый раз все было отлично.

— Я не боюсь… — Детские пухлые губы Ивана нервно задрожали. — Я… я просто не могу.

— Что случилось? — удивленно уставился на него тренер. Суровости или чрезмерной требовательности в голосе не было. Чисто элементарное человеческое любопытство.

— Лошадь меня не послушается, — огорошил его своим ответом воспитанник.