Империя

— Она побожилась сотворить нечто такое, чего ты еще никогда не вкушала, — оповестил он Ольгу.

— Откуда ей знать, что я вкушала, а чего — нет? — искренне изумилась Кирсанова.

Владимир пожал широкими, как у атлета, плечами. Вопрос показался ему странным и необоснованным.

— Достаточно приготовить то, что никто никогда не готовил, — такова была его версия относительно кулинарных изысков.

Оля с удовольствием отметила, что настроение супруга кардинально переменилось. В нем уже не было нервозности и импульсивности, не говоря уж об агрессии. Безусловно, таким он нравился жене больше. Но удержаться от сарказма женщина все-таки не сумела.

— Я вижу, ты оттаял в предвкушении, — ехидно произнесла она. — А бедный Андрюша остался один.

— Лучше не напоминай! — враз помрачнел Кирсанов, и его широкие брови сурово сошлись на переносице.

— Так в чем он провинился? — Вопрос был задан чисто для проформы. Оля видела, что ее спутнику жизни просто необходимо выпустить накопившийся пар.

Владимир скрипнул зубами:

— Пытался за моей спиной привлечь в «Империю» какую-то стремную забугорную фирму. Сволочь! — Рука мужчины энергично хлопнула по перетянутой кожей баранке.

— Остынь, будь добр.

Оля успела пожалеть, что по собственной инициативе вернула разговор в изначальное русло. Но Кирсанов, казалось, не слышал ее слов успокоения.

— Это Андрюша остынет, когда поймет, что я всю документацию изъял из офиса и счет перевел в далеком-предалеком направлении, — вымолвил он с усмешкой.

— Зачем?

— Затем, что интуиция. — Владимир прищурил оба глаза, а пальцы снова потянулись к пачке сигарет. — Я ей верил, верю и выстоял благодаря интуиции во всей былой чехарде. А Семирядину — больше нет, не верю. Сидел человек на подхвате всю жизнь, так ему мало показалось. Сольную партию подавайте! Такие — самые страшные. Да еще с мешком чужих денег.

— Когда-то ты был рад любому инвестору, — напомнила мужу Ольга. — Теперь возгордился. И десяток магазинов пышно называешь «Империей».

— Действующих супермаркетов! — ненавязчиво поправил ее Кирсанов. — Плюс девять еще строятся. И филиалы по России, собственные наши поставщики, производство… И пустить в этот уже выращенный собственными руками огород каких-то козлов-проходимцев? Чтобы они отравой прилавки завалили, а через полгода трясли контрольным пакетом акций и таскали меня по судам? — Не в меру раздухарившись, он энергично сломал двумя пальцами выуженную из пачки сигарету и швырнул ее себе под ноги на резиновый коврик. — Хрен им, а не капуста!

— Володя! — строго осадила его спутница.

— Скорее я выгоню Андрея, чем пойду на подобное! — бушевал Кирсанов.

— Он — не твой служащий, — мягко напомнила Оля.

— Все можно сделать, — резко произнес бизнесмен, но тут же осекся. — Не все, конечно, но…

Оля с удивлением уставилась на орлиный профиль супруга. Он же, напротив, замолчал и уткнул взор в бегущую навстречу их автомобилю дорожную полосу. В атмосфере салона появилось что-то новое, нежелательное. Ощущение некой отчужденности. И каждый из супругов в полной мере прочувствовал это. Но слова уже были произнесены, вырвались наружу из уст Владимира. Их обратно не спрячешь.

Черный как смоль «бьюик» выпуска шестидесятых годов с угловатой решеткой радиатора неспешно припарковался возле площадки для торговли пиломатериалами. Место было выбрано очень удачно. На схождении автомобильной трассы с железной дорогой. С высоко поднятой платформы прекрасно просматривалась вся магистраль. Не заметить стремительно приближающийся к площадке спортивный автомобиль Кирсанова мог только абсолютно слепой человек.

Конечно, трудно было сказать, сидел ли таковой за рулем «бьюика», ибо тонированные стекла старомодного автомобиля не позволяли постороннему взору разглядеть, находился ли вообще кто-нибудь в салоне.

Но сидящий внутри человек слепцом не был. Об этом можно было судить уже только по тому, что едва спорящие в машине Владимир и Ольга пронеслись на своем авто мимо упомянутой платформы, «бьюик», дважды моргнув круглыми фарами, тронулся с места. Он медленно развернулся под острым углом и направился за бирюзовой иномаркой.

— Последнее твое заявление — «все можно» — напоминает… — с усилием произнесла Ольга, и, как заметил супруг, лицо ее при этом уже не было таким доброжелательным, как прежде.

Опасаясь продолжения неприятной фразы, Кирсанов поспешил резко перебить ее на полуслове:

— Нет. — Во взгляде Владимира промелькнуло нечто похожее на упрек. — Не надо воспоминаний! — Он наклонился вперед и включил радиоприемник. — Хочешь музыку? — Сейчас была к месту любая попытка сгладить ситуацию. — Какую тебе? Миллион всяких FMов, я в них путаюсь.

Но Оля не оценила его благородного порыва. Нахмурившись, она отвернулась. На душе обозначился неприятный осадок, и избавиться от него было не так-то просто.

— Не надо воспоминаний — не надо и музыки никакой, — жестко заявила она.

Кирсанов равнодушно пожал плечами. Дескать, хозяин барин.