Империя

Задняя дверца распахнулась, и Федор Павлович, покинув общество Санчо, с тонким кожаным портфелем под мышкой покинул салон «мерседеса». Оглядевшись по сторонам, Лавриков решительно направился к административному зданию.

Мошкин, проводив его долгим взглядом, небрежно опустил руку на массивное плечо водителя.

— Поехали, Коля, — распорядился новоиспеченный помощник депутата.

«Мерседес» тронулся с места. Лавр обернулся, ступив на высокое крыльцо парадного входа. Затем его взгляд переместился на высокий фасад здания, для чего Федору Павловичу пришлось запрокинуть голову вверх. Кто-то призывно потянул депутата за рукав.

— Дай рубль, дядь! — прогнусавил детский голос.

Рядом с Лавриковым уже стоял бог весть откуда взявшийся мальчишка в длинном грязном пиджаке, полы которого полностью скрывали худощавые колени побирушки. Глаза бывшего криминального авторитета с интересом уставились на пацаненка.

— Чирик лучше, — тут же сориентировался в обстановке этот своеобразный бизнесмен и ощерил гнилые зубы в ужасающей улыбке. — Жалко, что ли?..

— А ключей от квартиры не надо? — саркастически переспросил Лавриков, памятуя о бессмертном афоризме Остапа Бендера.

При этом он продолжал мысленное изучение маленького оборвыша в длинном пиджаке, явно принадлежавшем когда-то человеку значительно старше, нежели его нынешний обладатель.

Выслушав реакцию модно одетого мужчины и столкнувшись с его пристальным взглядом, парнишка слегка испугался и поспешил быстренько ретироваться. Он сделал пару несмелых шагов назад, развернулся и уже собрался было припуститься во весь опор, но Лавр своевременно окликнул попрошайку.

— Да погоди ты! — На губах Федора Павловича появилась вполне добродушная улыбка.

Однако обернувшийся через плечо пацаненок воспринял ее совсем иначе. Не рискуя вновь приближаться к незнакомому мужчине, он задиристо выкрикнул:

— Я в койку не ложусь! Понял, козел голубой?!

Лавриков невесело усмехнулся. Возможно, полгода назад подобное обращение и вызвало бы в нем вспышку безудержного гнева, но только не сейчас. С недавних пор Федор Павлович ко многому стал относиться иначе. Спокойнее, без эмоций и даже с некоторым философским подходом. Ну что можно было взять с этого грязного мальчишки, чем-то напоминающего перепуганного воробья? Не заставлять же его брать обидные слова обратно и, топая ногами, требовать объяснения, с чего вдруг это юный собеседник принял мужчину за представителя сексуальных меньшинств. Теперь, пр мнению Лавра, такое поведение взрослого человека выглядело, как минимум, глупым ребячеством.

— Про козла, может, и верно, — медленно, с расстановкой произнес народный избранник. — Только с цветом — ошибочка…

Брови мальчишки удивленно поползли вверх. Он искренне силился понять, что стоит за этими туманными словами мужчины с портфелем, но не мог. Лавр же выудил из кармана банкнот среднего достоинства и призывно помахал им в воздухе. Оборвыш не спешил подходить вплотную к странному благодетелю. Депутат присел на корточки и осторожно положил деньги на крыльцо. Потом снова распрямился и, уже потеряв к парнишке всякий интерес, зашел в подъезд здания.

Мальчишка кинулся вперед, как коршун, подхватил оставленную купюру и вприпрыжку бросился прочь, хотя преследовать его никто и не думал. Лавр, уже миновав просторный холл первого этажа, приблизился к лифтовым кабинам. Нажал пальцем кнопку вызова и поудобнее перехватил свой кожаный портфель. Мысли депутата покатились в заданном рабочем направлении.

На стеклянных дверях магазина с крупной вывеской на крыше «Твоя империя» красовалась распечатанная на принтере табличка: «Извините, закрыто по техническим причинам». Водитель Женя, внешне сильно смахивающий на корейца и по цвету кожи и по разрезу глаз, развернулся всем корпусом к сидящему на заднем сиденье Семирядину. Андрей смотрел мрачнее тучи, и его кустистая небритость на подбородке и щеках выглядела еще более вызывающей.

— Закрыто почему-то… — растерянно произнес Женя.

— Почему-то! — едко усмехнулся Семирядин и небрежно сунул в рот сигарету. — Подгони к служебному.