Империя

Розгина неопределенно пожала плечами.

— Санчо звонил мне около часа тому назад, — сообщила она. — Насколько я поняла, на тот момент еще ничего не было известно. Ожидали результатов подсчета голосов. Как только весь процесс завершится, они прибудут на дачу. Он так сказал мне.

Федечке весьма импонировала идея отца переключиться с криминала на политику. Конечно, он знал, что в этом вопросе не обошлось без подключения старых лавровских связей и, соответственно, интереса некоторых отдельно взятых лиц с сомнительным прошлым, но родитель твердо обещал ему не нарушать букву закона без существенных на то причин, как он добавил при этом. В последнее время Лавриков пребывал не в очень хорошем настроении, на что, без сомнения, повлияли события годичной давности, шлейф от которых периодически дотягивался до былого законника. Нет, в кругу семьи, и особенно в присутствии родного сына, Лавр был на седьмом небе от счастья, а вот оставаясь наедине с самим собой… Он не знал, куда себя деть от безделья. Ему как воздух нужна была бурная деятельность. И Федечка это понимал.

— Он справится, — решительно произнес парень вслух, и Клавдия подозрительно покосилась на него. — Я в этом уверен.

— Главное, чтоб дружки его старые не достали, — резонно заметила женщина, выводя автомобиль за черту города и здесь уже чувствуя себя за рулем более расслабленно. — А то слетятся, как мухи… на мед.

Розгин открыто улыбнулся. За окном в этот момент проносились зеленеющие поля, настолько огромные по площади, что некоторые из них скрывались за горизонтом. Летнее солнышко на мгновение вынырнуло из-за облаков, ласково пощекотало поверхность травяного покрова и снова скрылось. Погода была просто чудесной. И вроде лето, тепло, птицы щебечут, и в то же время пока еще нет той назойливой духоты, которая наверняка даст о себе знать чуть позже, к середине июля.

— Если слетятся, мы их разгоним, — беспечно заявил юноша. — Посмотрим еще, кто мухи, а кто мед.

В силу того, что они добирались до дачи не от бывшего особняка Лавра, а из центра города, управляемый Клавдией автомобиль подъехал к заветной тропинке с противоположной стороны магистрали. Федечка посредством своего мягкого места сразу ощутил, что по незаасфальтированной дороге тетушка водит машину еще не столь уверенно. Благо скачки по колдобинам были недолгими.

— Мой руки, отличник, — едва остановив машину возле гаража, распорядилась Розгина. — Буду тебя потчевать.

— Я пока не хочу, тетя, — вежливо отказался Федечка. — Давай подождем остальных. А я пока, если ты не против, вздремну часок. Устал что-то. От умственного перенапряжения.

Возражать Клавдия не стала. Машину благополучно, без происшествий загнали в гараж и отправились в дом. Федечка сразу поднялся наверх и, как был, прямо в одежде растянулся во весь рост на кровати. Сон сморил юношу быстро.

— Я предлагаю тост за нового великого политика в истории Российского государства, — вовсю раздухарился Санчо, размахивая над столом высоким хрустальным фужером, в результате чего из него выплеснулась-таки искристая жидкость, и несколько внушительных капелек упали на белоснежную скатерть. К счастью, никто этого не заметил. Даже бдительная Клавдия. — За тебя, Лавр!

Емкости с шампанским сошлись в мелодичном звоне, после чего все участники скромного семейного застолья опорожнили их до дна. Розгина фыркнула, когда многочисленные пузырьки ударили ей в нос. Лавр едва заметно улыбнулся.

— Я думаю, ты весьма преувеличиваешь, Санчо, — спокойно ответил он на пламенное обращение соратника. — Мое сегодняшнее избрание в депутаты, слава богу оказавшееся успешным, еще не означает, что я собираюсь переустраивать мир. Нет, я, конечно, мечтаю о некоторых преобразованиях и намерен приложить все усилия, дабы воплотить их в жизнь, но называть эти преобразования грандиозными и великими я бы, пожалуй, воздержался.

— Не скромничай, папа, — задорно поддел его Федечка, уже успевший не только отоспаться к возвращению Лаврикова и его помощника, но и переодеться в домашнее. Сейчас он был облачен в яркую, броскую майку и легкие просторные шорты.

— Не перебивай отца, — в шутку осадил его Лавр, погрозив в воздухе пальцем. — Мал еще, чтобы перечить мне.