Империя

Для начала, у меня есть Ива, которая вполне не прочь исполнять свои обязанности сиделки и дальше. Ее семья не протестовала… Насколько я понял, Ветка была ее сестрой, только не родной, а какой-то дальней. Деревня-то маленькая, тут все друг другу родственники уже давно.

Вот семейка Ивы мне не понравилась сразу и надолго. Как только повела она меня с ней знакомится, я сразу понял, что это не очень хорошая идея.

Семья ее занимала два дома почти в центре деревни — было в ней человек двадцать. В основном, молодежь, но много детей. Глава семьи — мужик лет сорока по земному, проявлял полное безразличие к чему бы то ни было. Такое ощущение, что рухни сейчас крыша на голову этого крестьянина с широченными плечами и усталым лицом — так он вздохнет и произнесет совершенно по земному — «на все воля Аллаха, а Аллах велик…»

Ну ладно, бывает. На Земле и не такие типы встречаются.

Мамаша Ивы… Тут вокруг мужика крутились сразу три бабы в возрасте, одна даже вроде как молодая, постарше Ивы лет на десять… Это — жены вот этого мужика… Многоженство. Теперь понятно, почему мне Иву и Ветку сразу сунули. Типа, за мужчиной должно следить не менее двух женщин.

Надо же, хорошо они тут устроились… Три жены, дети и дочери, вон и бабка в углу что-то шамкает — небось, колдуна проклинает, карга старая… Сыновья сидят смирно, им, как и папаше, все по барабану. Дочки — Ветка, Ива и еще одна, остальные — совсем малышня, голопузые, в рубашках одних. Не понять даже, мальчики или девочки. Дети, короче говоря.

Семейка и в самом деле была еще та. Первое впечатление быстро стало гораздо более глубоким и странным. Если мужику, похоже, в самом деле все до фени, но вот по его старшим деткам этого не сказать. Парни какие-то уж больно тихие, но и вместе с тем какие-то странноватые. Достаточно посмотреть на их фальшивые ухмылки и разговорчики, которые они вели по углам, иногда косясь на меня и Иву.

Ива при этих разговорах становилась чуть ближе ко мне — не то сама меня защищать, не то прося, чтоб я ее защитил, не понятно.

Да к тому же в доме было просто плохо.

Средневековье. Всю муть телепостановок, благородных рыцарей и мудрых вельмож, выдуло из меня за миг. Средневековье — вот оно, вокруг тебя. Дома-развалюхи, вжимающиеся в землю, низкие потолки, темные помещения, в которых воняет потом и людьми, грязь, болезни, мерзость, и кто знает, что еще…

Гадость. А особенно люди. Почему-то у меня возникло стойкое чувство — к этим товарищам спиной лучше не поворачиваться. Ни при каких обстоятельствах. А еще лучше — просто заблаговременно прибить всю эту шальную братию и жить дальше, беспокоясь гораздо меньше.

И еще — в доме было душно. Несмотря на то, что это строение было раза в три больше моего домика на окраине, несмотря на то, что щели тут были едва ли не в каждом бревне, все равно тут было душно и жарко. Вязкая и липкая духота проникала неторопливо проникала под одежду, под кожу… И сидеть тут было выше моих сил.

В конце концов я решил оставаться в своем доме, пока меня оттуда не выгонят. А Ива осталась со мной — просто так.

Ветка же как-то быстро куда-то делась. Несколько раз я видел ее с тем самым парнем, у которого смотрел нож. С Шестым Охотником. Я надеялся, что у нее был хороший и добрый парень. Может, просто Иве он не очень понравился.

Я много ходил по деревне. Познакомился почти со всеми, кого только встретил… Все это — дело простое. Идешь по улице вместе с Ивой, тут кто-нибудь ее окликает, лезешь в разговор, и через пару минут уже разговаривают с тобой. И потом с полчаса знакомишься с человеком. В основном попадались люди хорошие, а если нехорошие — велика ли беда, идешь дальше, вот и все. Все по тому же сценарию, как и с тем самым шестым охотником. Просто до отвращения.

Одному помог крыльцо чинить — подержал инструменты. Другому помог воду донести, третьему сочувственно покивал в разговоре… И скоро уже здороваются не только с Ивой, но еще и со мной. А потом я уже стал ходить один, и со мной все же здоровались. Поначалу с некоторой опаской, но потом уже спокойно, как с односельчанином.

Я оказался прав. Настоящих имен тут не использовали, совсем не использовали. Только какие-то прозвища. Большой, Трезуб, Востряк и так далее, и тому подобное — так они примерно переводились. Если отбросить части всего такого — глубинка, и имена такие же, как и все тут — старые, исконные, освященные славными предками…

Мне пришлось задумываться. А самому-то как назваться, чтобы тут не выделиться? Но, подумав, решил — а хрен с ними, как был, тем и останусь. Поздно уже что-то менять…

— Кен — это зверек такой, наподобие мышки. — Объяснил я доверчивой Иве. На большее фантазии в тот момент что-то не хватило.

Ее глаза сразу же вспыхнули.

— Так значит ты мне соврал там, у большой стальной птицы? — Она широко улыбнулась. — Кен, больше так не делай, никогда! Мы не должны друг другу врать, это не правильно, наш Бог запрещает людям говорить неправду!

— Хорошо, Ива, я больше так не буду делать! — Улыбнулся я насколько мог шире.