Империя Александра Великого

Мы не встречаем особых свидетельств претензий жителей Востока. Однако царство Атропатена в Северной Мидии было теперь захвачено парфянами Аршакидами. Их пришествие датируется около 250 г. до н. э., когда они успешно освободились от власти Антиоха II Теоса и, как парфянская монархия, надолго стали оплотом Востока против натиска Запада. Но и до них дошло (и было воспринято) греческое искусство. Даже в Бактрии были греческие монеты и некоторые эллинистические традиции. Мы знаем, что римский сенат рьяно стремился стать частью великого единства — сходного с тем, что сегодня зовется «европейской культурой». Можно себе представить, с какой тщательностью читалось и перечитывалось греческое письмо Селевку II теми, кто считал себя греческими учеными в Риме, и только грамматические ошибки могли выдать в них вульгарных выскочек. Если восточной границей эллинизма была поднимающаяся Парфия, на западе он достиг Карфагена, семитские корни которого (из Финикии) являли собой резкую противоположность греческим. Противоречия становились все глубже, благодаря векам торгового соперничества. Но возможно, даже в Карфагене эллинизма было больше, чем мы можем предположить. Постоянный приток добычи с Сицилии, изрядной частью которой являлись произведения искусства и рабы, не мог не повлиять на пунических правителей-торговцев. Мы знаем о переговорах Ганнибала со Сципионом (до сражения при Заме), правда через переводчика — нам не известно, чтобы он говорил по-гречески.

Монета Антиоха III

Общий язык был самыми прочными узами для всего цивилизованного мира, следующим по важности было широкое распространение торговли. Торговали всем — от китайского шелка до испанского серебра, от белых медведей Сибири до тропических носорогов. Торговые пути от Цейлона и Ганга к Средиземному морю были постоянной заботой сирийских и египетских царей, и много войн велось именно из-за этих торговых путей, бывших источником огромного богатства. К сожалению, с ростом количества драгоценных металлов и возможностей получить большие состояния углубилась пропасть между бедными и богатыми, и мы знаем, что в Антиохии и Александрии были толпы голодных отчаявшихся людей, такие же, как позже в Париже и Лондоне. В Греции мы видели, что земельный вопрос, так знакомый нам по Риму Гракхов и современной Европе, стоял достаточно остро. Можно сказать с уверенностью, что предводители бедноты пользовались аргументами стоиков, хотя философы и были аристократами, чтобы показать: все люди равны перед Богом, а значит, могут рассчитывать на равные права и привилегии. К сожалению, все это не было отражено в литературе, которая использовалась высшими классами, и мы узнаем о таких вещах лишь косвенно, когда какой-нибудь царь, вроде Агиса IV (III), становился на сторону народа.