Империя бурь

– А твои родители… их союз был направлен на разрушение проклятия? – осторожно спросила Аэлина.

Манона резко кивнула:

– Я не знала, что династия Рианноны уцелела.

И что кровь этой династии текла в ее собственных жилах.

– Но Элиана жила за тысячу лет до войн между ведьмами. Глаз Элианы вряд ли как-то связан с Трехликой богиней, – размышлял Дорин. – Согласна? – спросил он Манону.

Ведьма не ответила и ногой затерла нарисованный символ.

Аэлина допила остатки вина, после чего убрала Глаз Элианы.

– Думаю, теперь ты понимаешь, почему мне всегда было тяжело общаться с Элианой, – сказала она Дорину.

На острове, где они остановились, было достаточно места для разговоров, не предназначенных для посторонних ушей.

Рован догадался, что именно такой разговор собирались затеять с ним его бывшие соратники. Они поднялись по качающейся, увитой плющом винтовой лестнице на площадку. Оттуда был виден весь остров и окрестные воды, в которых отражались звезды. Рован стоял, прислонившись к полуразрушенной арке.

– Что вам? – спросил он.

– На твоем месте я бы немедленно схватил Аэлину в охапку и умчался как можно дальше отсюда, – сказал Гарель.

Магия и чутье Рована говорили ему совсем другое: вокруг все спокойно. Но слова Гареля насторожили его. У Льва не было привычки шутить подобными вещами.

– Учти, Рован: то, что ждет нас завтра, ждет очень давно. Не один век, – добавил Фенрис.

– Откуда вы это знаете?

Желтые глаза Гареля по-звериному вспыхнули.

– Жизнь твоей Аэлины странным образом переплелась с жизнью этой ведьмы. Их сюда тянут силы, которых даже нам не понять.

– Сам подумай, – подхватил Фенрис.

– Пути двух женщин пересеклись. Такое редко увидишь. Две королевы, и каждая может править половиной континента. Две стороны одной монеты. Обе полукровки. В Маноне кровь двух ведьминых пород, а в Аэлине…

– Человеческая и фэйская, – докончил за него Рован.

– Получается, что Манона и Аэлина объединяют три главные расы. Они обе и смертны и бессмертны. Одна поклоняется огню, другая – Тьме. Тебе нужны дальнейшие пояснения? Такое ощущение, будто мы сами идем в руки… не знаю кого. Но этот кто-то ведет свою игру не одну сотню лет. Может даже, не одну тысячу.

От взгляда, какой Рован бросил на Фенриса, иных просто ветром сдувало. Это не помешало ему задуматься над словами бывшего соратника. Гарель почувствовал необходимость вмешаться:

– Рован, Маэва обладает изрядным терпением. Еще со времен Брэннона она ждет. Ждет того, кто приведет ее к Ключам. Твою Аэлину.

Весной Маэва и слова не сказала о Замке. И про кольцо Мэлы не упомянула.

– Так Маэва отправила вас сюда не только из-за Лоркана? Из-за Замка тоже?

Вопросы были произнесены таким тоном, что каждое слово обещало смерть.

– Нет, – поспешно ответил Фенрис. – Про Замок не было и речи.

Он переминался с ноги на ногу, вслушиваясь в далекий свирепый рев.

– Ты должен понимать, Рован: если между Маэвой и Аэлиной начнется война, если они встретятся на поле битвы…

Такое лучше даже не представлять. Невиданные разрушения, реки и моря крови. Бойня, каких еще не знала Эрилея.

Напрасно они отправились сюда. Нужно было оставаться на севере и укреплять оборону Террасена.

– Маэва не позволит себе проиграть, – выдохнул Фенрис. – Кстати, она уже нашла тебе замену.

– Кого?

Рован не думал, что это его всколыхнет.

Львиные глаза Гареля помрачнели.

– Кэрна.

У Рована застыла кровь, став холоднее его магии.

– Она что, спятила?

– Об этом назначении мы узнали от нее за день до отплытия. Когда мы выходили из дворца, Кэрн ухмылялся, как кот, поймавший канарейку.

– Но он же изувер, – прошептал Рован.

Кэрн… Никакая выучка, никакие внушения и наказания не вытравили из этого фэйского воина пристрастие к особо жестоким издевательствам. Рован запирал Кэрна в карцер, наказывал плетьми, накладывал взыскания, пробовал разыскать в потемках его души хотя бы зачатки сострадания… ничего не помогало. Похоже, Кэрн был прирожденным изувером. Он наслаждался страданиями других.

Устав возиться с Кэрном, Рован выгнал его из своей армии и передал Лоркану. У Лоркана он продержался около месяца и был послан в отдаленный гарнизон, которым командовал генерал, не входивший в число приближенных Маэвы и не мечтавший об этом. Иногда оттуда доходили рассказы о «подвигах» Кэрна. Он не щадил ни сослуживцев, ни мирных жителей, имевших несчастье оказаться у него на пути…

Даже по немногочисленным фэйским законам, касавшимся наказаний за убийство, Кэрн вполне заслуживал смертной казни. Всякий раз, сталкиваясь с Кэрном, Рован подумывал об избавлении мира от этого злодея. Назначение, произведенное Маэвой, давало Кэрну почти беспредельную власть и влияние.

– Готов поставить на кон все золото, что у меня есть. Маэва задумала хитрый ход, – сказал Фенрис. – Война Аэлины с Эраваном ей выгодна. Она будет выжидать, пока твоя королева не ослабнет вконец, и тогда ударит.