Империя: чем современный мир обязан Британии

Дневник Джона Ньютона за 1750-1751 годы (в то время он командовал судном “Дюк оф Аргайл”) откровенно описывает работорговцев. Плавая вдоль побережья Сьерра-Леоне, Ньютон выменивал у работорговцев людей на товары (включая “главные — пиво и сидр”). Он был разборчивым покупателем, сторонящимся старых женщин “с обвисшей грудью”. Седьмого января 1751 года Ньютон обменял древесину и слоновую кость на восемь рабов и понял, что переплатил, когда заметил, что у одного из купленных невольников “очень плохой рот”. Ньютон жаловался, что “сейчас очень много конкурентов и хороший товар идет за цену вдвое выше прежней”. (Употребление слова “товар” в этом контексте весьма примечательно.) В тот же день он сделал запись о смерти “отличной рабыни №и”. Но если африканцы для Ньютона были только номерами, то самим африканцам Ньютон казался фигурой дьявольской, даже каннибалом. Олауда Эквиано был одним из тех немногих африканцев, привезенных в Британскую Вест-Индию, кто описал пережитое [41]. Эквиано упоминает о широко распространенном поверье, будто белые поклоняются богу мертвых Мвене-Путо, и захватывают рабов, чтобы их съесть. Некоторые из товарищей Эквиано по несчастью были убеждены, что красное вино, которое пьют их поработители, сделано из крови африканцев, а сыр на столе капитана Ньютона — из их мозгов. Это побудило рабов бросить свои фетиши в судовую бочку с водой: они “были настолько суеверны, что полагали, будто это неминуемо убьет всех, кто пил оттуда”.

Британские владения в Карибском море (1815

Вывоз рабов из Африки и их ввоз в Америку на британских и других судах (1662-1807 гг.)

К маю 1751 года, когда Ньютон взял курс на Антигуа, на борту было больше африканцев, чем англичан: 174 раба и менее тридцати членов команды, семеро из которых к тому же хворали. Это было наиболее опасное для работорговцев время не только из-за риска вспышки холеры или дизентерии на переполненном судне, но и из-за вероятности бунта. Ньютон был вознагражден 26 мая за свою бдительность:

Вечером, по милости Провидения, открылось, что рабы замышляют бунт, за несколько часов до их выступления. Молодой человек.. который в течение всего пути был свободен от цепей, сначала из-за большой язвы, а затем по причине своего кажущегося хорошим поведения, передал им свайку [42]через решетку люка, но был, по счастью, замечен одним из людей [из команды]. Они располагали ею приблизительно час, прежде чем я ее нашел, и за это время так хорошо с нею управились (поскольку это инструмент, не издающий шума), что утром я обнаружил, что около двадцати из них избавились от оков.

Подобное приключение Ньютон пережил и в следующем году, когда выяснилось, что у группы из восьми рабов есть “несколько ножей, камней, пуль и т.д., и зубило”. Нарушителей наказали ошейниками и тисками.

Учитывая условия на борту судна вроде “Аргайла” (теснота, плохая гигиена, вынужденная неподвижность, недоедание), едва ли удивительно, что в среднем каждый седьмой раб умирал в Атлантике [43]. Удивительно вот что: Ньютон, который вел для команды церковную службу, а по воскресеньям отказывался даже говорить о делах, был в состоянии заниматься таким промыслом и почти не испытывал угрызений совести.

В письме к жене от 26 января 1753 года Ньютон изложил свою апологию работорговли: