Империя. Чем современный мир обязан Британии

Мягкое выражение лица, свойственное этой расе, красота, правильность черт… поразительны и передают высокую идею интеллектуальности азиатской расы… Но не только форма головы отличается классической элегантностью. Бюст тоже имеет великолепнейшие пропорции, заимствованные у древних скульптур. Когда изящная индианка заканчивает утреннее омовение в водах Ганга (сюжет, достойный запечатления поэтом или художником), его можно созерцать сквозь тонкую завесу ниспадающего муслина[68].

Ирландец Смит был женат на своей землячке, когда познакомился с Индией. Мужчины, которые поступали на службу в Ост-Индскую компанию холостяками, в своем восхищении азиатской женственностью заходили гораздо дальше. Сэмюэль Снид Браун в одном из “Писем из Индии домой” (датируются главным образом 30-ми годами XIX века) отметил, что

те, кто жил с местной женщиной… никогда не женится на европейской… Они [индианки] так удивительно игривы, так стремятся угодить и доставить удовольствие, что человек, привыкший к их обществу, гонит от себя мысль о том, чтобы следовать прихотям англичанки или потакать ее фантазиям.

Атмосфера взаимной терпимости и даже восхищения совершенно устраивала Ост-Индскую компанию, которая, впрочем, придерживалась религиозной терпимости из прагматизма. Хотя теперь она была скорее государством, чем деловым предприятием, ее директора продолжали считать торговлю главной задачей, а поскольку в 30-40-х годах XIX века 40% объема индийского экспорта стал составлять опиум, высокомерию места не осталось. Старые служащие в Калькутте, Мадрасе и Бомбее совершенно не желали бросать вызов традиционной туземной культуре. Напротив, они полагали, что любое противоречие такого рода негативно скажется на бизнесе. Томас Манро, губернатор Мадраса, в 1813 году выразился так: “Если цивилизация когда-либо станет предметом торговли [между Британией и Индией], я убежден, что эта страна извлечет пользу благодаря импорту”. По его мнению, не было никакого смысла “делать из индийцев англосаксов”:

У меня нет ни малейшей веры в современную доктрину об усовершенствовании индийцев либо любых других народов. Когда я читаю о мерах, благодаря которым можно было бы моментально наладить дела какой-либо обширной области, или о расе полуварваров, окультуренных почти до уровня квакеров, я выбрасываю такую книгу.

Поэтому капелланам Ост-Индской компании строго запрещалось проповедовать индийцам. Компания использовала все свое влияние, чтобы ограничить въезд миссионеров в Индию, вынуждая их оставаться в анклаве Серампур. Роберт Дандас, глава правительственного Контрольного совета, в 1808 году заявил лорду Минто, генерал-губернатору:

Мы очень далеки от того, чтобы склониться к крещению Индии… Ничто не может быть глупее неразумной попытки достичь этого средствами, которые вызовут у индийцев раздражение и пробудят их религиозные предрассудки… Желательно, чтобы христианское учение было усвоено туземцами, но средства достижения этой цели не должны вызвать опасности или тревоги… Наша верховная власть обязывает нас защищать свободу… религиозных убеждений туземного населения.

В 1813 году компании, однако, пришлось возобновить хартию, и евангелисты ухватились за возможность получить контроль над миссионерской деятельностью в Индии. Старый ориентализм столкнулся с устремлениями евангелистов.