Империя должна умереть

Трепов придумывает, что «гапоновским рабочим» надо противопоставить собственных — и организует встречу императора с «правильными рабочими»[44]. Газета «Искра» вскоре находит одного из участников встречи с главой государства и публикует его монолог. По его словам, на фабрике специально искали человека, который бы удовлетворял таким критериям: «религиозен, чтобы за ним никаких проступков не числилось, не особенно умный, но со здравым смыслом, не молодой и не старик». Двух подошедших отвели в участок, раздели догола, потом разрешили одеться и повезли в Зимний дворец. Рабочие очень боялись, что их накажут. В Зимнем они обнаружили еще человек тридцать таких же — и все вместе очень долго ждали взаперти. Было очень скучно, жалуется рабочий. Потом появился Трепов и напутствовал их так: «Ну, господа, сейчас вы будете осчастливлены беседою с царем. Только молчите, когда он будет с вами разговаривать, и продолжайте кланяться». Их отвезли в Царское Село, они опять очень долго ждали. Потом, наконец, вошел царь, окруженный генералами и с листком бумаги в руках. «Мы все низко поклонились, а он, даже и не взглянув на нас, начал читать со своего листка. Был очень взволнован». Наконец после этого рабочих отвели на кухню и покормили «действительно царским обедом, с водкой». В город их отправили уже обычным поездом, с вокзала никто не развозил — пришлось идти пешком.

Речь царя на следующий день напечатана во всех официальных газетах. Она заканчивается словами: «Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их Мне, а потому прощаю им вину их». Эти слова возмущают многих: сначала расстрелял, а потом прощает. Впрочем, еще один абзац из царской речи был изъят из печати. Он звучит так: «Что вы будете делать со свободным временем, если вы будете работать не более 8 часов? Я, царь, работаю сам по 9 часов в день, и моя работа напряженнее, ибо вы работаете для себя только, а я работаю для вас всех. Если у вас будет свободное время, то будете заниматься политикой; но я этого не потерплю. Ваша единственная цель — ваша работа».

Хотя следствие и не находит никаких признаков спланированной и подготовленной бойни в Петербурге, высказывается версия о зарубежных заказчиках[45]. Первым ее выдвигает Русская православная церковь: «…Люди русские, искони православные, от лет древних навыкшие стоять за Веру, Царя и Отечество, подстрекаемые людьми злонамеренными, врагами Отечества, домашними и иноземными, десятками тысяч побросали свои мирные занятия, решились скопом и насилием добиваться своих будто бы попранных прав, причинили множество беспокойств и волнений мирным жителям, многих оставили без куска хлеба, а иных из своих соображений привели к напрасной смерти, без покаяния, с озлоблением в сердце, с хулою и бранью на устах…» Гапона Святейший Синод лишает сана.

На следующий день несколько центральных газет, в том числе суворинское «Новое время», печатают сенсационное расследование, что якобы японское правительство выделило 18 миллионов рублей[46] на финансирование беспорядков в России. Эта информация недалека от истины: японцы действительно выделяют средства на дестабилизацию ситуации в России (например, на недавнюю конференцию оппозиционеров в Париже). Но к Гапону это не имеет никакого отношения — столь дерзкая операция японцам не могла бы даже прийти в голову.

Рождение политики

События 9 января производят на Савву Морозова глубокое впечатление, несмотря на то что он в этот день был в Риге. Он возвращается в Москву, где встречается с другими представителями крупного бизнеса. Молодые предприниматели согласны с тем, что молчать нельзя, надо публично выступить с протестом против действий властей. Главный единомышленник Морозова — 33-летний Павел Рябушинский, управляющий семейным банком и текстильными фабриками, которые он и братья унаследовали от рано умершего отца.

Савва Морозов и Павел Рябушинский пишут от имени промышленников открытое письмо правительству (всего его подписывает 47 человек)[47]. В нем говорится, что, по мнению бизнеса, забастовки имеют вовсе не экономические причины, а политические — «это отголосок накопившегося в стране недовольства, каковое одинаково испытывают как культурные элементы общества, так и народ». Главной проблемой Морозов и Рябушинский называют отсутствие прочных законов и всевластие бюрократии. И требуют гарантировать равенство всех граждан перед законом и судом, неприкосновенность личности, свободу слова и собраний, а также ввести всеобщее школьное обучение — по мнению предпринимателей, только эти меры могут перевести борьбу рабочих в нормальное, цивилизованное русло. Кроме того, они считают, что любые мирные забастовки (не сопровождаемые «буйствами») должны быть разрешены.