Империя должна умереть

Об этом рассказывает Гапону Рачковский при следующей встрече. Дурново якобы раздраженно отшвырнул письмо, а Витте сказал: «Гапон хочет меня вы…ать, но это ему не удастся». Но поскольку Рачковскому жалко терять возможность как-то использовать Гапона, он пробует завербовать его как платного осведомителя. Дурново интересуется, насколько ценен этот Гапон. Проверить это поручено полковнику Герасимову.

Рачковский заказывает столик на троих в роскошном ресторане «Кафе де Пари». Гапон полагает, что он хитрее всех и все равно в конечном итоге сможет использовать своих противников. Он начинает блефовать, все время повышая ставки.

Герасимов спрашивает его, знает ли он руководство Боевой организации эсеров. Гапон отвечает, что он всех знает и у него есть ценный человек, который знает еще больше, — Рутенберг. Герасимов спрашивает, известно ли ему что-либо о планировании покушения на царя. Гапон отвечает: о да, перед 9 января Рутенберг планировал убить царя.

По сути, Гапон ввязывается в очень серьезную авантюру — и на этот раз впутывает еще и своего ближайшего друга, который помогал ему во всех сложных ситуациях и выручит и сейчас, уверен Гапон. Он не собирается никого выдавать — он собирается притвориться и надеется, что Рутенберг ему подыграет. И требует от Рачковского по 50 тысяч[71] рублей гонорара за работу — для себя и Рутенберга. Дурново, которому Рачковский сообщил о требовании Гапона, начинает торговаться: 25 тысяч[72] на двоих.

На Герасимова свидание в «Кафе де Пари» не производит никакого впечатления: «Гапон просто болтает вздор. Нет сомнений, что он готов все и всех предать, но — он ничего не знает. Неопасный враг, бесполезный друг», — пишет Герасимов.

А Гапон тем временем приезжает в Москву к Рутенбергу и пытается уговорить старого друга поучаствовать в его блефе. Гапон излагает другу следующий план: он сведет Рутенберга с Рачковским, они получат деньги, а тем временем сами начнут готовить убийства Витте и Дурново. «Главное, понимаешь, не надо бояться, — объясняет Гапон. — Грязно там и прочее. Но мне хоть с чертом иметь дело, не то что с Рачковским».

Рутенберг потрясен. Он считает, что Гапон — предатель. А Гапону эта мысль даже не приходит в голову — но у него не получается объяснить другу, что он имеет в виду. Они расстаются — и 11 февраля Рутенберг едет в Хельсинки, доложить о случившемся своему начальнику, Азефу.

Партийный суд

Выслушав Рутенберга, Азеф выносит быстрое решение: «покончить с Гапоном, как с гадиной». Он говорит, что Рутенберг сам должен позвать Гапона на ужин, а потом отвезти в лес, «ткнуть в спину ножом и выбросить из саней». Вскоре приезжает Савинков — и присоединяется к мнению Азефа.

На следующий день Азеф рассказывает об этом деле члену ЦК Виктору Чернову — и тот против такой казни Гапона (в отличие от членов Боевой организации он еще полгода назад участвовал в объединительной конференции российской оппозиции, на которой Гапон был председателем). Чернов говорит, что Гапон слишком популярен среди рабочих и его нельзя просто убить — скажут, что эсеры сделали это из зависти. Надо поймать его на месте преступления — во время встречи с Рачковским — и убить их обоих. Азеф поддерживает эту идею — он говорит, что давно уже планировал покушение на Рачковского. Против только Савинков. По его словам, это слишком сложно и опасно — партия обладает достаточным авторитетом, чтобы убить Гапона по собственному решению. Но Чернов и Азеф настаивают — и разрабатывают такой план. Рутенберг должен согласиться на план Гапона и пойти встречаться с Рачковским. На втором или третьем свидании он должен убить обоих — и заявить на суде, что «Боевая организация поручила ему смыть кровью Гапона и Рачковского грязь, которой они покрыли 9 января».

Рутенберг описывает этот разговор довольно сдержанно. А Чернов, наоборот, очень эмоционально — он жалеет Рутенберга, которого заставляют убить близкого друга:

«И Азеф, и особенно Савинков буквально припирали к стенке Рутенберга. Савинков буквально весь кипел от негодования и буквально третировал за это растерянного, удрученного, похожего на "мокрую курицу" беднягу Рутенберга… Все дальнейшие переговоры, планы, приготовления — были сплошным изнасилованием Рутенберга Азефом и Савинковым…»

Закончив инструктаж Рутенберга, Савинков и Чернов уезжают. А Азеф остается в Хельсинки еще на несколько дней — чтобы разработать технический план операции. Они живут с Рутенбергом в одной комнате и целыми днями разбирают предстоящее убийство. По словам Рутенберга, план достаточно «легковесен» и трудноосуществим. Но по ходу дела Азеф говорит, что в принципе Рутенберг может убить и одного Гапона. Сделать это можно в Финляндии, между Петербургом и Выборгом, но понадобятся помещение, лошади и люди. Местная революционная организация соглашается помочь. Договорившись со всеми, Азеф уезжает.

Рутенберг остается один на один с заданием, которое дали ему товарищи. Он не член Боевой организации, не профессиональный убийца — и должен хладнокровно казнить друга.

Товарищеский суд