Империя должна умереть

«Принимая во внимание, — гласит одна из резолюций съезда социал-демократов, — что, по нашему общему убеждению, крупный аграрный взрыв, если не полное крестьянское восстание, в целом ряде местностей почти неизбежен, съезд рекомендует всем учреждениям партии быть к весне в боевой готовности и заранее составить целый план практических мероприятий, вроде взрыва железных дорог и мостов, порчи телеграфа, распределить роли в этих предприятиях и т. д., наметить административных лиц, устранение которых может внести дезорганизацию в среду местной организации, и т. д.»

«Вся Россия — сплошной сумасшедший дом»

В середине апреля Горький и Андреева, все еще живущие в поместье у Мартинов, получают телеграмму из России. Закончился судебный процесс — суд присудил Марусе 100 тысяч[76]. Они счастливы — весь вечер проходит в танцах, пляшут даже их радушные хозяева Мартины.

Похожую телеграмму получает Витте — из Парижа, от своего давнего врага Коковцова. Тот по поручению правительства ведет переговоры о предоставлении России кредита. И наконец французские банки дают добро. Хотя измученный Витте, конечно, не пляшет.

На последней стадии переговоров французский премьер Клемансо вдруг спрашивает у российского эмиссара: «Скажите мне, отчего бы Вашему Государю не пригласить господина Милюкова возглавить новое правительство? Мне кажется, что это было бы очень хорошо и с точки зрения удовлетворения общественного мнения и разрешило бы многие вопросы». Коковцов отвечает, что царь кого захочет, того и назначит.

И действительно, Коковцов оказывается провидцем. Николай II узнав, что дело сделано и кредит одобрен, вызывает к себе верного Трепова и просит подобрать ему нового премьера — потому что терпеть Витте он больше не может. «Я окончательно расстался с графом Витте, и мы с ним больше уже не встретимся», — безапелляционно заявляет Николай.

Результат нового кастинга поражает всех. Главные критерии императора: новый премьер должен быть полной противоположностью Витте, он должен не хитрить, не интриговать, должен быть лишен собственных амбиций и не заваливать царя проектами реформ, а просто быть ему безусловно предан. Таким условиям идеально удовлетворяет Иван Горемыкин, бывший министр внутренних дел, первый глава МВД, назначенный Николаем II. Он был уволен еще в 1899 году и с благодарностью воспринял отставку, спокойно сидел в Государственном совете. При этом, поскольку император любил советоваться с людьми незаинтересованными, то есть не занимающими никаких постов, он регулярно вызывал к себе Горемыкина — советовался с ним даже накануне принятия манифеста 17 октября.

У Горемыкина удивительная репутация: про него говорят, что «он совершенно не интересуется политикой» и «безразличен ко всему». «Для меня главное, — говорит император, — то, что Горемыкин не пойдет за моею спиною ни на какие соглашения и уступки во вред моей власти, и Я могу ему вполне доверять, что не будет приготовлено каких-либо сюрпризов».

Витте узнает о своей отставке за неделю до открытия новой Государственной думы. «Перед Вами счастливейший из смертных. Государь не мог мне оказать большей милости, как увольнением меня от каторги, в которой я просто изнывал, — говорит он приехавшему из Парижа Коковцову. — Я уезжаю немедленно за границу лечиться, ни о чем больше не хочу и слышать и представляю себе, что будет разыгрываться здесь. Ведь вся Россия — сплошной сумасшедший дом, и вся пресловутая передовая интеллигенция не лучше всех». Впрочем, это, конечно, — поза. Обиженный Витте уверен, что теперь-то все и рухнет: «Теперь все это пойдет прахом при том сумбуре, который водворится в России. Не Иван же Логгинович управится с этим разбушевавшимся морем».

Коковцов, которого император назначает министром финансов, отказывается занимать свой пост — по его мнению, проводить в Думе свои законопроекты должно то правительство, которое их готовило. Но новый премьер Горемыкин его успокаивает: прежнее правительство, уверяет он, не подготовило ни одного законопроекта, полагая, что поначалу много времени уйдет на организационную работу Думы.

Но на этом сюрпризы не окончены. На следующий день после отставки Витте публикуются так называемые «Основные государственные законы Российской империи» — то есть конституция. Она подробно описывает полномочия совета министров, Думы и императора, а также фиксирует основные права и свободы граждан. Одновременно Николай II лишает новую Думу возможности принять новый избирательный закон и стать Учредительным собранием.

Союз русского народа ликует — пал граф Витте. Доктор Дубровин пишет статью о поверженном враге. Впрочем, их борьба совсем не закончена. Лидер Союза русского народа все активнее обсуждает со своими ближайшими друзьями, что перед созывом Государственной думы пора осваивать новые методы — те, которые используют их противники — революционеры. Например, индивидуальный террор. Надо готовиться уничтожать врагов самодержавия, говорит доктор.