Империя должна умереть

Рачковский, крестный отец Союза русского народа, изначально планирует сформировать в Думе послушное большинство. В первую очередь оно, по его замыслу, должно состоять из крестьянских депутатов, так что надо позаботиться об их жилищных условиях. Создается специальное общежитие для депутатов, которые потенциально могли бы стать опорой правительства[78]. Главой этой фракции назначен депутат от Гродненской губернии Михаил Ерогин. Собранных им крестьян-депутатов селят в особняке МВД на Кирочной улице. При этом Рачковский не учитывает, что крестьянские депутаты, все как один, избрались в Думу, чтобы добиться земельной реформы. Правительственная пропаганда не производит на них никакого впечатления.

Общежитие для депутатов сразу становится предметом внимания прессы, и в одной из первых же публикаций журналист метко называет его «ерогинской живопырней». Ерогин, не готовый к вниманию СМИ, публично открещивается от проекта — он заявляет журналистам, что живет в другом месте, никаких связей с МВД не имеет и ничего не организовывал. Крестьянские депутаты немедленно разъезжаются по гостиницам. На этом работа по созданию «послушного большинства» заканчивается.

Впрочем, Горемыкина это совсем не смущает. Когда левые депутаты несколько раз встречают членов правительства в Думе выкриками вроде «Палач!» или «Кровопийца!», премьер-министр окончательно утверждается в правильности своего плана. Он ведь открыто признавался, что не собирается никоим образом взаимодействовать с Думой. Теперь он даже рад, что его прогноз сбылся: «Если министров так оскорбляют, то им не нужно и ходить в Думу. Пусть они там варятся в собственном соку. Таким путем Дума сама себя дискредитирует в населении», — считает он.

Если кто и варится в собственном соку, так это премьер-министр Горемыкин. Российские газеты ежедневно печатают репортажи с заседаний Госдумы — и они сами по себе производят революцию. Отныне открыто обсуждаются темы, за обсуждение которых раньше судили и ссылали. Государственная дума пока ничего не может поменять, но она уже становится «местом для дискуссий»[79] — а вместе с ней местом для дискуссий становится вся Россия.

Министр внутренних дел Петр Столыпин почти ежедневно получает письма от губернаторов — они жалуются, что публикация новостей о думских дебатах очень плохо влияет на население, наблюдается «нарастание революционного подъема», а способов бороться с ним у региональных начальников нет. «Брожение», пишут губернаторы, охватывает даже «чиновничью среду», которая до этого была абсолютно лояльной.

Кошмары революционеров

Всю весну профессиональные российские революционеры продолжают скрываться. Но большинство из них Россию не покидает — просто уезжает в Финляндию. Местные власти обычно сквозь пальцы смотрят на подозрительных лиц, которых разыскивает центральное правительство, — а многие финны даже стараются помочь борцам с царским режимом. В Финляндии живут в том числе Владимир Ленин, Юлий Мартов, Борис Савинков, Евгений Азеф, Виктор Чернов.

Эсеры, решив бойкотировать легальную политику и выборы в Госдуму, ждут, что вот-вот страну потрясет мощное крестьянское восстание, поэтому надо готовиться помогать мятежникам: нужно составить план подрыва железных дорог и мостов, порчи телеграфа и так далее. Полицейские ходят за террористами по пятам (по наводке Азефа), периодически арестовывают членов Боевой организации, не трогают только Савинкова. В Петропавловскую крепость, например, попадает и Дора Бриллиант — там она сойдет с ума и через год умрет.

Остающиеся на свободе эсеры явно деморализованы. Петр Рутенберг рассказывает Савинкову, что ему по ночам снится Гапон: «Он мне все мерещится. Подумай — ведь я его спас девятого января… А теперь он висит!» И даже Азеф, кажется, не понимает, выдержит ли он такую психологическую нагрузку: быть одновременно главой Боевой организации эсеров и агентом полиции. Он жалуется Савинкову, что устал и хочет отдохнуть. Но Савинков заявляет, что это совершенно невозможно.

Тогда Азеф берет на себя руководство главной операцией — подготовкой покушения на министра внутренних дел Столыпина. А Савинкова отправляет в Крым — убить адмирала, который руководил подавлением октябрьского восстания в Севастополе.

Впрочем, Савинков едва успевает приехать в Крым, как там происходит совсем другой взрыв. 16-летний юноша бросает бомбу в коменданта Севастопольской крепости, она не взрывается, зато случайно детонирует бомба, которую несет в толпе его сообщник. Погибает и сам смертник, и шесть случайных прохожих. Полицейские начинают арестовывать всех, кто вызывает подозрение, — в том числе находящегося под наблюдением Савинкова.

Они ждут суда — сочувствующий заключенным охранник рассказывает, что уже ясно, что их всех казнят и приговор будет приведен в исполнение 19 мая.

Генерал-демократ