Империя должна умереть

Победители предыдущих выборов, кадеты, испытывают огромное давление. Мало того, что всем депутатам предыдущего созыва, подписавшим выборгское воззвание, запрещено баллотироваться. Не допущены и многие другие — например, вернувшийся из Америки в 1905 году лидер партии Милюков не проходит ценз оседлости: он имеет квартиру в собственности меньше года, значит, не может избираться в Думу.

При этом остальные оппозиционеры постоянно обвиняют кадетов в близости к власти. Милюкову припоминают его тайные переговоры со Столыпиным, ходят слухи, что последняя их встреча состоялась уже в ходе предвыборной кампании — Милюков пытался добиться от премьера легализации партии, но тот взамен потребовал, чтобы лидер кадетов пообещал, что не будет заключать альянс с левыми.

Ленин исходит желчью по поводу этих слухов. Вот как он описывает этот предполагаемый диалог. «Милюков беседует на аудиенции со Столыпиным: "Изволите видеть, ваше-ство, я расколол революцию и оторвал от нее умеренных! На чаек бы с вашей милости"… Столыпин: "Н-да, я походатайствую о вашей легализации. Знаете, Павел Николаич, вы лаской раздробляйте рабочую сволочь, а я ее дубьем буду. Вот мы тогда с обеих сторон… По рукам, Павел Николаич!"»

Власть пытается применить административный ресурс на выборах — впервые в российской истории, оттого иногда очень стыдливо. На сельских участках местные земские начальники, не стесняясь, подсказывают, за кого надо голосовать (поддерживают кандидатов от правых партий), — свидетелем такого управляемого голосования становится, например, избиратель из Полтавской губернии писатель Владимир Короленко. А Святейший Синод обязывает всех священнослужителей идти голосовать (без разъяснения за кого).

Помимо правых в Думу впервые массово идут и левые: правда, с разными целями. Большинство социалистов считает, что думскую трибуну можно использовать как площадку для агитации за будущую революцию, хотя некоторые все же думают, что Дума может стать самостоятельным центром принятия решений — и впоследствии Россия превратится в нормальную парламентскую демократию. Ленин, конечно, такую точку зрения считает предательством — поэтому умудряется громить меньшевиков даже в тот момент, когда большевики идут на выборы в рамках единого с меньшевиками «левого блока».

Результаты оказываются ошеломляющими для правительства: причем, как вспоминает министр финансов Коковцов, даже собственные сотрудники дезинформируют Столыпина, уверяя его, что правые и октябристы получают большинство. На самом деле одной из крупнейших фракций вновь оказывается кадетская (без Милюкова, но зато депутатом Думы избран Петр Струве). Но главная неожиданность — успех левых партий, у них треть мест в новой Думе — это намного больше, чем у правых.

Дума начинает работу 20 февраля в Таврическом дворце — на этот раз без приема у императора. Во время церемонии открытия происходит скандал: при упоминании имени императора все правые депутаты немедленно встают. Левая часть зала остается сидеть — поднимается только один высокий рыжебородый человек. Товарищи шикают ему: «Садитесь!» Он сначала садится, но потом снова встает. Это Петр Струве.

Проходит чуть больше недели и в большом зале Таврического дворца обваливается потолок. Это случается в выходной день — пострадавших нет. Ходят слухи о бомбе — но никаких признаков злого умысла полиция не находит. Заседания временно переносят в другое помещение.

Через две недели после открытия второй Думы — возможно, наиболее оппозиционной в российской истории — умирает Константин Победоносцев. Он уже полтора года в отставке, несколько месяцев не доживает до 80 лет. Победоносцев верит только в самодержавие — и давно считает, что все потеряно, все пропало.

Молодой человек из Кутаиси

6 марта в Думу приезжают члены правительства. В ложах сидят семьи министров. На трибуну выходит Петр Столыпин и зачитывает программу правительства. Депутаты сидят тихо, чем удивляют министров — в предыдущей Думе появление Горемыкина на трибуне сопровождалось выкриками «В отставку!» — а тут депутаты молчат. Члены правительства довольны — неужели Дума и правда поутихла и готова к конструктивной работе, удивляются они.

На самом деле настроение депутатов совсем другое. Членов правительства они считают своими злейшими врагами: роспуск Думы, военно-полевые суды, смертные казни, ссылки политзаключенных, покровительство черной сотне — вот имидж власти. Столыпин и его министры кажутся большинству депутатов кровавыми тиранами. Поэтому кадеты решили встретить их появление «гордым молчанием». А социал-демократы как раз собираются высказаться, но после речи премьера.