Империя дракона

-- Не всеми. Кто-то может вообще не забыть, что ты когда-то встал у него на дороге, - предположение прозвучало, как угроза.

-- Этот кто-то должен быть очень злопамятным, - парировал я и начал оглядываться по сторонам, не появится ли откуда-нибудь Ротберт, чтобы стать примирителем обеих сторон, но он, как назло спрятался в своей башне.

Я только сейчас обратил внимание на то, что Одиль выглядит необычно. Что-то в ее внешности изменилось, но я никак не мог понять что, пока не взглянул на бальное платье из лилового фая, обильно расшитое искусственными розочками. Цвет выглядел слишком жизнерадостным среди близких к упадку покоев княжеского замка. Платье еще больше подчеркивало ее холодность, будто его надели на манекен. Несомненно платье сшито у лучших портних из Лар. Вот только зачем княжне обращаться к смертным, если до сих пор бессмертные охотно пряли и шили для нее?

Одиль тряхнула волосами и в них засверкали точно такие же розочки. Должно быть, прощальный подарок кронпринца, у которого теперь впереди целая жизнь, полная невзгод. Я проследовал за княжной в ее кабинет. Здесь пахло разведенными в воде масляными красками, гуашью и холстом. Камиль писал картины для своей госпожи, не очень удачно, если сравнивать с его сородичами, но среди смертных он бы мог занять пьедестал живописца.

На столе Одиль были разложены свернутые трубочками бумаги, точно такие же, как у незваного "часовщика". Вернее, это были те самые бумаги.

-- Что это? - я жестом указал на чертежи.

-- План новой королевской резиденции, - нехотя ответила Одиль.

-- О, твою юный друг еще и архитектор, - я попытался изобразить удивление и мельком взглянул на план. - Неплохо сделано для новичка. Он дал свою работу на одобрение вашей светлости?

-- Он спрашивал, где лучше разместись галерею менестрелей, - временное терпение княжны уже почти иссякло. Она убрала планы подальше и раскрыла окно, чтобы впустить прилетевших на ее зов соловьев. Все птицы слетались, когда она звала.

-- Не знал, что все поклонники искусств спрашивают твоих советов, - я не хотел намекать на то, что гобелены в замке редко приводят в порядок, но Одиль, как всегда, поняла меня превратно.

-- Ты будешь весь день стоять в дверном пролете, как изваяние или позволишь мне заняться делами? - процедила она сквозь зубы. Под "делами", естественно, подразумевалась ее магическая практика.

-- Совсем забыл, я ведь здесь всего лишь гость, - так же едко ответил я и ушел даже не потрудившись хлопнуть дверью.

Дверь моих апартаментов сама открылась и закрылась за мной. Щелкнул запирающийся засов. Ворон уселся на окне, а я нервно расхаживал по комнате, пока не заметил, что в отдаленном углу ожидает незваный посетитель.

Не обращая внимания на уродливого, долговязого тролля, который плотно задвинул штору и сиротливо терся в углу, я прошагал по комнате и устроился в своем любимом кресле перед письменным столом. Оно было похоже на трон и чем-то напоминало мне о прошедших временах.

-- Если пришел что-то сказать, говори! - безразличным тоном велел я троллю. Было сразу заметно, что он нацепил на себя какое-то подобие одежды только ради случая. Она висела на нем, как на вешалке. Узловатые руки с морщинистой кожей нервно мяли красную шапку. Стало интересно, а действительно ли шапки этих существ, окрашены кровью, пролитой в сражениях, как говорят нам древние предания. Иначе почему их цвет кажется таким неприятным и густым. Если бы тролль потерял свой головной убор в толпе, то его скорее всего приняли бы за прокаженного. Многие горожане относились к слухам про таких, как мы скептически, другие при малейшем подозрении складывали на площади поленья для костра. Время шло вперед, суеверный страх перемежался с недоверием. После моих налетов не осталось ни одного свидетеля, готового рассказать о крылатом поджигателе, и многие жили в счастливом неведении относительно своего соседства с колдунами и духами. Лишь немногие упорные и несгибаемые характеры стремились к познанию вселенной. Такие редкие таланта находили свой путь к школе чернокнижия.

-- Добрый день, ваше величество, - прохрипел голос из дальнего угла и жуткое, согнутое в низком поклоне существо чуть ли не подползло ко мне. Неправильной формы, коричневая рука потянулась к подлокотнику моего кресла, но я сбросил ее одним движением, и тролль что-то тихо пробурчал, поднося ко рту обожженные пальцы. Он обжегся, как и Винсент. Мое прикосновение обжигало не каждый раз, должно быть, только в те моменты, когда срабатывал инстинкт самосохранения.

-- Кто дал мне этот титул? - строго спросил я, тоном голоса показывая, что моя "коронация" еще под вопросом.

-- Они все хотели бы вас так называть, - гортанное произношение с сильной хрипотцой и дыхание, отдающие затхлостью могилы, вызывало у меня неприязнь, но я все равно склонился над гостем и прошептал.