Империя Греха

У меня нет подобных мыслей о девушках, которых я трахаю. Даже близко. Они всегда являются средством достижения цели, способом сбросить напряжение и покончить с этим.

Временами это было рутиной, гребаным инстинктом, как дыхание и еда.

С Анастасией все по-другому.

Потому что я знаю, я просто знаю, что если я трахну ее снова, все раздуется до предела. И не только потому, что я редко трахаю одну и ту же девушку дважды, или потому, что она превращается в нездоровую одержимость.

Все это и даже больше.

То, как она легко подчиняется моему господству, как дрожит в моих руках, даже когда хочет бросить мне вызов.

Как ее маленькое тело так близко к моему и как сбивается ее дыхание в тот момент, когда мои пальцы впиваются в чувствительную, легко краснеющую кожу горла.

— Что, если я продолжу убегать?

Ее голос низкий, настолько низкий, что я едва его слышу.

— Я продолжу преследовать тебя.

— Что, если я убегу прочь быстрее и исчезну? Что если ты не сможешь меня найти? Сдашься ли ты тогда?

— Я не тот, от кого ты убежишь, красавица. Я не замедлюсь и точно не сдамся. Так что, если тебе захочется бежать, вперёд. Поверь мне, я буду наслаждаться каждой секундой охоты на тебя.

Она облизывает губы, и ее язык касается моего большого пальца.

— И что потом?

— Потом?

— Когда ты найдешь меня, когда поймаешь и запретишь мне сбегать, что ты сделаешь?

— Нагну тебя над ближайшим предметом и буду трахать твою узкую киску до тех пор, пока ты не сможешь больше сдерживать крики. Пока мне не придется схватить тебя за горло и засунуть пальцы в этот ротик, чтобы ты замолчала, но знаешь что?

— Ч-что?

— Ты, наверное, никогда не заткнешься, да? Ты просто будешь продолжать кричать, пока все не услышат тебя. Пока все не узнают, что я трахаю тебя так глубоко и жестко.

Теперь она вся дрожит, краснеет, совсем не похожая на тот гнев, который покрывал ее щеки. И мой член становится болезненно твердым, настолько твердым, что я едва могу сдержать его, не поправив брюки.

— Не подумают ли все, что ты домогаешься меня, ведь ты партнер, а я всего лишь низший служащий?

— Разве я домогаюсь тебя, моя маленькая обманщица?

— Возможно, да.

— Может, ты слишком боишься признаться, как тебе это нравится.

— Возможно, ты слишком самонадеян и думаешь, что все поведутся на твои чары.

— Я не просто думаю, я в это верю.

— Так говорят все высокомерные придурки.

— Думаю, у меня достаточно причин быть высокомерным.

— Например?

— Моя внешность, для начала. Даже ты повелась на неё в тот первый раз в баре.

— Это было не очень обдуманное решение. Кроме того, я бы переспала с первым встречным. Я не была разборчивой.

Моя челюсть сжимается так сильно, что я удивляюсь, как не лопнуло сухожилие.

— Ты бы переспала с кем угодно. Интересно.

— Да, значит, дело не в твоей внешности, акценте или запахе твоего одеколона.

Я улыбаюсь.

— Приятно знать, что тебе во мне понравилось.

— Я говорю это, чтобы у тебя не возникло неправильных представлений.

— У меня их нет, красавица. Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что ты бы переспала с кем угодно, но ты этого не сделала. Ты позволила мне трахнуть тебя так, как я хотел. Ты даже не прокомментировала, что тебя связали или поставили на колени, ты принимала все это, как хорошая маленькая и покорная девочка.

— Я... не такая.

— Если ты повторишь это сто раз, прежде чем заснешь, ты, возможно, начнешь в это верить.

— Не льсти себе. — она хватает предплечье моей руки, лежащей на ее горле. — Ты не единственная рыба в море, Нокс.

— Что?

— Ты не единственный с полезным членом. Так что, если я захочу повеселиться или отпустить тебя, я просто отправлюсь в бар и выберу кого-нибудь другого, чтобы провести с ним ночь.

В моей челюсти снова напрягается мышца. Мое тело напрягается, и я крепко сжимаю ее горло. Она издаёт хрип, ее лицо краснеет от нехватки воздуха, и я отпускаю ее, потому что я в двух секундах от того, чтобы задушить ее к чертям.

— Ты не хочешь играть со мной в эту игру, Анастасия.

Мой голос до жути спокоен, учитывая огонь, пожирающий меня изнутри.

— Почему? Потому что только тебе разрешено играть в игры? — она наклоняет голову в сторону. — Ты не знаешь, против кого ты выступаешь, Нокс. Тебе действительно, действительно следовало притвориться, что ты меня не знаешь, но ты усложнил жизнь нам обоим и начал ненужную игру. В которую я решила сыграть.

— Хм. Значит, мы играем?

— Да. И угадай, какое первое правило?

— Просвети меня.

— Никакого секса.

— Сегодня?

— Никогда.

Я усмехаюсь, звук темный и зловещий для моих ушей. Подходя к ней, и она, должно быть, видит угрожающий взгляд в моих глазах, потому что ее ноги подкашиваются. Но ей удается остановить себя, прежде чем она сделает шаг назад, надо отдать ей должное.

Я возвышаюсь над ее крошечной фигуркой так, что смотрю на нее сверху вниз. Она такая маленькая, что я хочу перекинуть ее через свое плечо.

— Посмотрим, как долго ты продержишься, потому что обещаю, что выебу из тебя эти слова, красавица.

Глава 13

Анастасия

Если я на что-то и могу рассчитывать со стороны Гвен, так это на то, что она будет стараться приглашать меня на обед каждый день.