Империя грез (СИ)

Говоря это, он осторожно вынул факел из невысокой бочки, стоящей у самого входа в зал, и водрузил его в отверстие стальной чаши, вбитой в стену специально для этой цели. В свете разговевшегося огня отразилось просторное помещение с высоким сводчатым потолком. Продолговатое и полностью лишенное окон. Все окружавшее их тут, было пропитано духом истинной древности. Даже кажется воздух, которым теперь приходилось дышать. В самом центре Ковена виднелся массивный резной саркофаг из серого мрамора, уже значительно пострадавший от времени, в верхнюю часть которого было врезано нечто, напоминающее медную воронку. Медь была начищена до блеска. Если бы свет позволил присмотреться хорошенько, стало бы ясно, что кто-то недавно наводил тут порядок. Чуть дальше виднелось некое подобие трона. Это была достаточно примитивная и грубо собранная конструкция из больших прямоугольных, почти белых гранитных глыб. Сидеть на подобном было, вне всякого сомнения, крайне неудобно и весьма трудно. С наружной стороны широкие камни были скованны толстыми стальными полосами, давно почерневшими от времени.

Вильгельм тем временем продолжал зажигать факелы одни за другим, водружая их в стальные кольца кованных чаш, торчащих вдоль стен просторного зала, причем для добычи огня он не пользовался кресалом. Он на самом деле не делал вообще ничего, чтоб получить холодные бледные искры, от которых чаще всего разгорается пламя. В его руках, пропитанная маслом ткань факела, в буквальном смысле загоралась сама, выглядело это так будто заклинатель огня в столичном трактире решил вдруг повеселить подвыпившую публику хитроумным трюком. С той лишь значительной разницей, что Вильгельму в данный момент было совсем не до смеха и фокусов. Оказавшись в чертоге, он стал выглядеть крайне сосредоточенным, и даже напряженным много больше обычного. Чаще всего, он вел себя так, что казалось его уже давно ничего по-настоящему не заботило в этом обыденном и однообразном мире. Со стороны могло даже показаться, будто он слегка рассеян и часть его разума парить где-то в высотах, не доступных для понимания обычных смертных людей с их привычными переживания, в местах столь далеких и сложных, что даже просто упоминать о них не имело ни малейшего смысла. И самым важным во всем этом был тот факт, что на самом деле именно так все это и было.

Сейчас однако, совершенно точно должно было свершиться нечто очень важное, даже для такого могущественного существа, как он. Лилея осталась стоять у входа, лишенная возможности видеть, она в буквальном смысле всем телом прислушиваясь ко всему, чем мог быть наполнен чертог древних.

– Мой брат всегда использовал это место, как свою лабораторию, а так же приемный зал. Он вообще по сути большой консерватор. Никогда особо не любил лишнюю роскошь. Сколько всего произошло в этом зале, даже трудно вспомнить. Важного и не очень страшного и прекрасного, – Вильгельм снова замолчал, и мысленно переместился в то незапамятное для прочих людей время.

Вдоль стены, слева от саркофага, стояло четыре крепких деревянных стола, неимоверно длинных и широких. Все они были заставлены всевозможными странными вещами, книгами, рукописями на бумаге и пергаменте, стеклянной алхимической посудой, сундуками большими и маленьким, старыми, древними и некоторыми достаточно современного исполнения. По крайней мере, в сравнении со всем прочим, что тут находилось. Некоторые предметы могли бы вызвать восхищение, прочие отвращение и даже страх. И описывать их все не было никакого смысла, равно как и возможности. Про многие вообще ничего нельзя бы было сказать определенно, потому что не знающий человек совершенно точно никогда не смог бы понять, что именно это такое. Все вещи были покрыты липкой, жирной паутиной и толстым слоем густой серой пыли. Тот, кто недавно очистил пол в зале, каменные стены и саркофаг, к вещам Фледера прикоснуться не посмел. И это было очень мудрым решением. Во многих из них было скрыто больше погибели, чем в целой буре длинных боевых мечей. Любопытство в сочетании с незнанием в этом мире вопреки общему заблуждению несли смерть куда чаще, чем болезни и кованная стал.

– В последнее время мой брат сильно увлекся ядами. В основном созданием новых, ибо все возможные и невозможные он давно изучил. Придумал несколько таких страшных, что сам об этом сразу же пожалел. Все существующие записи уничтожил, а все записанное крепко позабыл. После чего окончательно потерял интерес к этому занятию. Несколько изобретенных им ядов оказалось уже изобрел кто-то до него, но пару показались мне очень забавными.

Лилея предпочла не уточнять у Вильгельма, на ком именно Фледер проверял их кошмарное действие после того, как закончил изобретение.