Империя грез (СИ)

– Ваш друг явно болеет. Ну, тот высокий и красивый северянин, что лежит в комнате наверху. Быть может он нуждается в помощи. Быть может позвать ему лекаря или может вам нужны какие-то чудодейственные снадобья? Я с радостью во всем помогу!

– Нет!!! – твердо ответил Мэйс. – У него есть все, что необходимо. Единственное, в чем я по-настоящему нуждаюсь, так это в том, чтоб меня никто не беспокоил. На стол со вторым и еще более увесистым щелчком легла золотая монета Империи. Увидев рыжий метал, трактирщица в буквальном смысле слова подскочила на месте, глаза ее стали размером с выданное ей сокровище, а руки сжались, обхватив огромную обвисшую грудь так, словно сердце ее пропустило несколько ударов за раз.

– Святые угодники! – пискнула она. А дальше полился бесконечный поток нелепых фраз, обещаний и мерзкого и дребезжащего раболепия.

– "Чтобы никто не беспокоил" означало в первую очередь тебя саму, ведьма, – с металлом в голосе заявил шемит, глядя хозяйке прямо в глаза. – Пришли девчонку нам прислуживать. А сама исчезни отсюда и чтоб до моего отъезда мы больше с тобой не встречались.

Она поняла все с полуслова и ее словно сдуло легким порывом весеннего ветра. Грузная фигура удалилась быстрее, чем горная лань, предварительно с молниеносной скоростью и проворством сняв круглую золотую монету со выскобленного стола.

– Мне кажется она сейчас так расстарается исчезнуть, что в соседнюю деревню убежит, – усмехнулся Гунар, глядя ей в след.

– Да пусть ее волки в овраге глодают, – спокойно и с безразличием ответил Джодар и, отрезав ножом кусок мяса, спокойно попросил.

– Покорми мастера клинков, Гунар. Я пока побуду тут.

Маркус сидел на пыльных и протертых подушках в деревянном кресле спиной к окну и слепящему свету зимнего дня, который пока был еще в самом разгаре. Его лицо было цвета погребального пепла, глаза были затуманены болью во всем теле, руки обессилено лежали на низких подлокотниках. Он сильно похудел, щеки его впали, а плечи опустились вниз и осунулись. Неподвижный взгляд его глаз был обращен в одну точку куда-то вниз и по сути в безмолвную пустоту. Он тяжело дышал, словно каждый раз вдыхал мелкую пыль, забивавшую горло и медленно убивая его, лишая возможности дышать. На лице и руках выступали крупные капли пота и темные гнойные язвы. Губы стали серыми как сухая земля, волосы выцвели словно их бесконечно долгое время жгло безжалостное солнце великих пустынь.

Дверь в его комнату осторожно открылась и в ней появился Гунар-Лим, в руках он держал дымящееся деревянное блюдо с жаренным мясом и небольшой стакан вина.

– Позволите войти, мой господин?

– Я тебе не господин, – голос Маркуса был больным слабым и надломлено хриплым. Его после сказанного резко скрутил жесточайший кашель. Когда сухой, раздиравший легкие приступ закончился, Маркус выпрямился и посмотрел на свою белую ладонь, на которой остались следы светлой вспенившейся крови.

Гунар нахмурился. От него не скрылось, что рядом с креслом стояло темное копье "Сайронхайт", с которым молодой харагрим теперь практически никогда и нигде не разлучался. Подле его правой руки, опираясь серебряной рукоятью о деревянную ножку кровати, стоял меч Хемли Прайма прозванный когда-то давно "Пожирателем Тьмы". Хоть сейчас хватай все это и кидайся в бой. Вот только было очевидно, что у Маркуса сейчас едва бы хватило сил, даже чтобы просто оторвать старинный клинок от земли.

– Перестань называть меня господином, у меня есть имя как и всех остальных людей на этой земле.

– Прошу прощения, я с детства привык называть господином любого, кто умнее, сильнее и быстрее меня.

– Ты прежде был рабом, Гунар? – прохрипел Маркус, глядя куда-то в сторону.

– Нет.

– Тебе не кажется в таком случае, что если ты и дальше будешь называть своим господином любого кто сильнее тебя, сам господином ты никогда так и не станешь?

– Я принес тебе поесть, Маркус.

– Благодарю, но я не голоден. Каждый вздох для меня теперь это будто я вдыхаю жар плавильного горна. Каждый глоток, это словно я глотаю битое стекло. Еда в желудок попадает так, будто я пью раскаленный свинец. Прошу тебя, уходи, мне сейчас трудно говорить. Нужно немного передохнуть, впереди у меня еще очень долгий путь.

Гунар решительно положил поднос на кровать рядом с креслом, тяжело вздохнул и, молча развернувшись, вышел вон, осторожно скрипнув невысокой дверью.

Спустя еще некоторое время дверь в комнату снова открылась и на сей раз в нее предварительно не постучали. Маркус поднял глаза, в которые словно насыпали соляную пыль и увидел девушку в черной рясе, расшитой ярко красным шелком. Ведьму в ритуальных одеждах темного обряда. Точно в такой одежде он увидел на Имперском тракте Алию в середине зимы, в тот самый день, когда все это началось. Она была молодой, темноволосой и довольно юной на вид и на свою старшую сестру была похожа лишь формой глаз и уголками пухлого рта. Но сходство это для того, кто внимательно смотрел, скрыть было попросту невозможно.

– Можно мне войти, Маркус?

– Заходи, – проговорил он, поморщившись. – Хуже мне уже все равно не будет.