Империя грез (СИ)

– И за все грехи и дела ваши неправедные, за всю скверну награжу я вас сполна. По первому закону от рождения земли и до самой ее смерти, всем заблудшим я буду нести с собой искупление болью. Каждого, кого посрамила злоба и ересь, я буду преследовать до скончания дней, не зная лишений и не ведя усталости. Я принесу я собой гнев и пламя очищения. И перед карой моей праведным искуплением я дарю вам не слово. Я дарую разящий клинок! Амен, братья!

Насмешка была в том, что именно эти слова из Книги Света каждый Инквизитор, вступающий в Орден с момента его основания произносил в качестве нерушимой клятвы, которую обязан был исполнять до последнего вздоха.

Мастер клинков не раздумывая как маятник качнулся вперед. Гунар взвился со стула, выхватив длинный остроконечный меч и, крутанувшись, со звоном ударил им сверху вниз кинувшегося на него ловчего, закованного в стальную чешую. Кто-то выстрелил в харагрима из короткого складного самострела. Две стрелы взвизгнув ушли в пустоту и полумрак зала, тяжело ударив в дерево, Маркус просто едва пригнулся и шагнул в сторону и со стальным лязгом точеной стали он ударил копьем свою первую жертву. Джодар-Мэйс невозмутимо сидел на месте в углу и, достав из-за пазухи великолепную резную курительную трубку из белого подводного дерева, громко и злобно расхохотался, перекрывая крики и шум схватки и просыпав на стол сухой ароматный табак.

Харагрим пошел по кругу в прекрасном и погибельном танце, сверкая звонкими клинками, не даря ран, а только забвение и тьму, которая была еще старше любой возможной жизни. Первый ловчий пал с перерезанным горлом, не успев даже сообразить, что именно с ним произошло. Второй от взмаха меча начисто лишился руки, вооруженной тяжелой булавой. Раздался дикий крик, рвущий сознание отчаянной тяжестью неизбежного. Он убивал всех, кого мог дотронутся лезвием, кулаком, локтем или коленом и не было на свете силы, способной остановить этого человека в бою. Они падали один за другим, словно игральные кости или скошенная косою трава. Четырнадцать против троих, было совершенно смертельным раскладом, если бы один из них не был первым клинком Империи. Инквизиторы нападали на него вместе и по очереди, но харагрим убивал людей с одиннадцати зим, он знал и умел абсолютно все и по сравнению с его мастерством никакого прочего в этом мире попросту не существовало. Маркус оттеснил ловчих Инквизиции в центр зала и никто не заметил, как глава Ордена Тайн незаметно скользнул по залу харчевни в сторону лестницы на верхний этаж.

Нейрис бесшумно, как падающий лебяжий пух, спустилась на встречу к нему почти не касаясь ногами деревянных ступеней. Шемит протянул ей плотный конверт из серой бумаги, аккуратно перевязанный войлочной веревкой и запечатанный светлым сургучом. Ведьма взяла его без единого слова и быстро спрятала в бесчисленных потайных карманах темной ритуальной одежды.

– Твое письмо будет у правителя Империи через четыре ночи, Джодар-Мэйс, я потороплюсь в память о том, что нас связывало когда-то, – спокойно сказала она, глядя в его бездонные глаза цвета светлого южного моря.

– Мы в расчете! – кивнул он и на ходу кинул ей крупную медную монету. – Я освобождаю тебя, Нейрис-Мелисант-Херми. Ты более не моя рабыня. Ты больше ничего мне не должна и я больше ничего не должен тебе.

Девушка одной рукой, почти не глядя, поймала медь, ярко сверкнувшую в слабом свете пламени почти потухшего очага. Это была древняя языческая монета, затертая до основания и представляющая из себя круглую и гладкую стальную пластину, испещренную по краям многочисленными неровными зазубринами.

– Я больше ничего не должна тебе и ты мне больше ничего не должен. Еще раз прощай, великий Мститель священной земли.

Она проворно и не оборачиваясь скрылась за дверью, ведущей на кухню. Насколько успел узнать Джодар, там не было двери ведущей наружу, но было небольшое окно. И ведьме этого было более чем достаточно, чтобы на всегда покинуть это место.

Бой был окончен, нанеся последний смертельный удар Маркус замер, присев на одно колено и опустив копье, правая рука была поднята вверх и заведена за спину, в ней он держал короткий остроконечный меч Хемли Прайма острием вверх и по закаленному клинку на его руку густо стекала темная кровь, роняя вниз тяжелые мутные капли. Сраженный ловчий, карающего Света будто срубленный столб с грохотом и стоном рухнул на пол и больше уже не шевелился.