Империя грез (СИ)

– Спрятаны кем? – этот вопрос первосвященник Римус задавал уже будто во сне, ему казалось, что все происходящее сейчас попросту не может быть правдой. От всего услышанного сегодня его плотный обед из жирной свинины и хлеба с вином настойчиво начал проситься обратно.

– Мной, – спокойно ответил Джодар-Мэйс.– У этого дела есть также одна крайне деликатная сторона. Мне нужно найти Маркуса из Рейна. Вернее даже не найти, о том, где он сейчас всем хорошо известно. Мне нужно, чтоб он прибыл сюда. В Твердыню Света. Причем прибыл добровольно. Боже упаси, нас к чему-то принуждать этого человека.

– Как первый клинок Империи связан со всем этим? – на сей раз оживился впавший в оцепенение Корвин-Хаз.

– У меня есть реальные подозрения о том, что Маркус и Рейна пошел на сделку с Тьмой. Или же в очень скором времени может на нее пойти.

На это заявление верховный святой синод оживленно зашумел.
"Наконец-то, – подумал шемит. –Проснулись! Сколько еще грязи нужно будет вылить им на голову, чтоб эти сонные чучела хоть немного ожили, выйдя из спячки сытой и ленивой, как у прирученных старых животных. Предвечный Свет, кому Император доверил церковную. власть? Страшно подумать, что эти люди сделают с Империей, если его самого вдруг не станет. Досадно, что никогда не хватает времени стереть эту мелкую саранчу в порошок. Возможно, после изгнания Хорвата выдастся подходящий момент. Если это изгнание вообще произойдет".
Джодар, разумеется, свои мысли озвучивать не стал, он в очередной раз криво улыбнулся, и у него было лицо ребенка, который только что люто разозлил огромную кобру, потыкав в нее палкой с острым гвоздем.

– Лучший воин Света примет сторону Хорвата? – вопрос от Верховного синода прозвучал крайне тревожно. Джодар так погрузился в размышления, что не успел даже заметить, кто именно его задал ему.

"Как же все любят этого человека, – думал он. – Первый воин Империи. Даже эти, ко всему безразличные марионетки, приходят в восторг от одного его имени. Маркус слишком опасен. От него также совершенно необходимо будет избавиться, если это не произойдет само-собой за время ближайших событий, его смерть нужно будет тщательно спланировать, подготовить и выполнить. Он должен остаться легендой и героем, но ни в коем случае не живой легендой или мучеником. В Империи всегда должна быть всего одна живая легенда. И этим человеком должен быть тот, кто в данный момент правит этой Империей".

– Маркус из Рейна, самый великий воин, который когда либо был рожден на этой земле, – согласился шемит. Это истина, не требующая доказательств. На свете достаточно хороших и даже великолепных бойцов. Но все они даже близко не смогут сравниться с его божественным мастерством. Но и у харагрима, увы, есть свое слабое место. Он всего лишь человек, а люди не только смертны, но и подвержены разного рода чувствам, переживаниям и страстям. Это дает им силу и именно это безжалостно убивает. Взгляните, к примеру, на старину Самаэля.

Джодар, сверкнув глазами, снова обернулся к священнику, сидевшему за его спиной на высоком деревянном стуле. Старик будто спал наяву. Глаза его были открыты, но в них зияла холодная пустота. Он давно замолк и его покрытое морщинами лицо не выражало больше никаких эмоций. Он будто отрекся от этого мира на время. А возможно уже на всегда. Вино, усталость и шок сделали с ним свое дело.

– К тому же, Маркус еще очень молод. Хотя, как раз такие как он обычно до старости не доживают. На войне первым делом убивают самых плохих воинов. Тех, кто привык держать лопату или пивную кружку, а не топор и копье. Затем обязательно гибнут самые лучшие. Потому что самые лучшие всегда бросаются вперед, в самое пекло. Туда, где выжить попросту нельзя. Благодаря их жертвам и их героизму выигрываются великие битвы и история мира меняет свое течение. В живых, чаще всего, остаются только обычные воины. Не плохие и не хорошие. Просто те, кому повезло больше других. Не смотря на то, что война за Книгу окончена, Маркус не погиб и не сложил свое оружие. Он странствует по свету и фактически по прежнему живет на войне со злом и с самим собой. По крайней мере он сам так думает. Так что…

– О чем вы говорите, господин Мэйс?

– Господа, вы когда-нибудь слышали о девушке по имени Рейнариди-Дейриш?